Одна мысль о том, что теперь она останется одна, повергалаПэрис в отчаяние и ужас. Ни разу в жизни она не испытывала такого страха. Жизнькончена, будущее исполнено ужаса, опасностей и страданий. Меньше всего ейсейчас хотелось искать себе другого. Ей нужен Питер! Они муж и жена! Для нееэто святое. А для него, по-видимому, нет…

– Пэрис, ты красива, умна, ты хороший человек. Тызамечательная женщина и прекрасная жена. Кому-то очень повезет с тобой. Простотеперь этот человек я. Что-то изменилось. Не знаю что, не знаю почему… Знаютолько, что изменилось. Я больше не могу здесь жить.

Пэрис долго смотрела на мужа, потом медленно встала, обошлакровать, опустилась на колени и, рыдая, положила голову ему на подушку. Питерне шелохнулся. Он смотрел в потолок, боясь взглянуть на жену, и из его глазтоже катились слезы. Потом он нежно погладил Пэрис по волосам. Охваченныестраданием, заново переживая свои прежние чувства, оба не могли отделаться отмысли, что это происходит между ними в последний раз.

Наступило утро. Ясное, с бесстыдно синим небом и яркимсолнцем. Пэрис предпочла бы дождь и мрак.

Проснувшись, она тут же вспомнила, что произошло вчера, изалилась слезами. Питер уже успел встать и сейчас брился в ванной. Нужно былоначинать новый день. Пэрис натянула халат и пошла вниз заварить кофе им обоим.У нее было ощущение, будто ее насильно затащили в какую-то сюрреалистическуюкинодраму. Может быть, если поговорить с ним сейчас, при свете дня, Питер ещепередумает и все изменится?.. Но сначала – кофе.

У Пэрис болело все тело, как если бы ее поколотили. Она нестала ни причесываться, ни чистить зубы, а вечерняя косметика размазалась полицу, и тушь растеклась под глазами. Когда она вошла на кухню, сын с изумлениемподнял глаза. Он уже уминал тост, запивая его апельсиновым соком. Мамин видзаставил его нахмуриться. Такой он видел ее впервые. Перебрала вчера навечеринке и теперь мучается похмельем? А может, заболела?

– Мам, ты себя нормально чувствуешь?

– Да, все в порядке. Просто устала, – ответилаПэрис и, наверное, в последний раз в жизни налила стакан сока для мужа.

Ее не оставляло чувство ирреальности происходящего. Может,это просто черная полоса? Так уже бывало. Не может быть, чтобы Питер всерьезпросил о разводе!

Ей вдруг вспомнилась подруга, у которой муж в прошлом годуумер от сердечного приступа прямо на корте. Подруга тогда говорила, что никакне может поверить в его смерть и все ждет, что он войдет в дверь и рассмеется,скажет, что это был розыгрыш.

В душе Пэрис тоже сейчас надеялась, что Питер откажется отвсего, что наговорил вчера. Тогда эта Рэчел со своими сыновьями тихо канет внебытие, а они с Питером станут жить дальше, как жили до сих пор. Это быловременное помешательство, не более того.

Но стоило ей посмотреть на Питера в полном облачении, на егомрачное лицо, как Пэрис поняла, что это никакая не шутка. Вим тоже обратилвнимание, что отец непривычно серьезен.

– Опять на работу, пап? – спросил он.

Пэрис протянула мужу сок, Питер взял его с каменным лицом.Она почувствовала, что он внутренне подобрался, готовясь к тому, что, когда Вимуйдет, последует некрасивая сцена. И был недалек от истины. Пэрис решила умолятьего отказаться от Рэчел и остаться в семье. Не страшно лишний раз унизиться,когда на карту поставлена вся жизнь.

Вим сразу понял, что с родителями что-то не так, решил, чтоони поссорились (хотя, вообще-то, это случалось редко), и поспешил к себе,прихватив с собой тост.

Питер молча допил свой сок, встал и отправился наверх завещами. Он решил пока обойтись одной сумкой, а на неделе заехать и забратьостальное. Сейчас надо уйти как можно быстрее, пока Пэрис снова не расклеиласьили пока он сам не наговорил лишнего. Уйти, главное.

– Мы можем немного поговорить? – спросила Пэрис,входя вслед за мужем в спальню.

Он уже взялся за сумку и теперь повернулся к ней снедовольным видом.

– Мы уже обо всем поговорили. Вчера. Мне нужно идти.

– Ничего тебе не нужно! Хотя бы выслушай меня! Тыможешь еще раз все обдумать? Что, если ты совершаешь ужасную ошибку? Я уверена,что это именно так, и дети со мной согласятся. Давай сходим к психологу,попробуем все исправить… Ты не можешь взять и перечеркнуть двадцать четыре годажизни ради какой-то чужой женщины!

Но он уже это сделал, и он этого хотел. Он цеплялся за свойроман с Рэчел, как за спасательный круг, призванный помочь ему выбраться изомута, в который превратилась его жизнь с Пэрис. А в данный момент он хотел какможно дальше убежать отсюда. Убежать от Пэрис. Только она сейчас стояла междуним и новой жизнью, которой он страстно жаждал. Жизнью с другой женщиной.

– Я не хочу идти с тобой ни к какому психологу, –резко бросил Питер. – Я хочу с тобой развестись. Даже если я перестанувидеться с Рэчел, я все равно не захочу больше быть с тобой, теперь я это яснопонял. Мне нужно гораздо больше, чем я имею сейчас. Намного больше. И тебетоже. Мы уже давно чужие друг другу. Наша совместная жизнь мертва, как засохшеедерево, которое надо срубить, пока оно окончательно не рухнуло и кого-нибудь неубило. А в данный момент оно грозит убить меня. Пэрис, я больше не могу здесьнаходиться!

На сей раз Питер не плакал. Речь шла о его жизни и смерти, ион не мог позволить Пэрис решать за него, что бы она там ни говорила. Он знал,что она его любит, и по-своему тоже любил ее. Но он был влюблен в Рэчел и хотелразделить с ней жизнь. И никакими словами и поступками жене его не остановить.

Пэрис прочла все это на его лице. Для Питера их совместнаяжизнь уже была в прошлом, для него их брак был лишен будущего. И от Пэриссейчас требовалось только одно: согласиться с этим и жить дальше. Легкосказать…

– Когда это все началось? Когда ты с ней познакомился?Она, наверное, в постели творит чудеса, раз сумела тебя так околдовать. –Пэрис ненавидела себя за эти слова, но ничего не могла с собой поделать.

Питер молча поднял сумку, вышел из комнаты и стал спускатьсяпо лестнице. Пэрис провожала его взглядом. Он напоследок взглянул на нее снизу,и все у нее внутри оборвалось, словно она получила удар в солнечное сплетение.

– Я позвоню, – сказал Питер. – Думаю, тебелучше будет воспользоваться услугами кого-то из наших адвокатов. Если нет, могуподыскать тебе другую фирму. Ты поговоришь с детьми?

Он говорил о разводе, как о какой-нибудь сделке! Пэрисникогда еще не видела его таким безучастным. Ничего общего с тем виноватым инежным Питером, каким он был вчера. Дверь в волшебное царство закрываласьнавсегда.

Она смотрела на него и понимала, что в ее памяти навечнозапечатлеется этот миг. Питер в летних брюках и сверкающей чистотой голубойрубашке, и налицо его падает луч солнца. Это равносильно тому, как запоминаетсялицо родного человека на смертном одре или в гробу…