Перед уходом она протянула Жан-Пьеру запасную связку ключейи показала, как управлять сигнализацией. Ее нисколько не смущало, что малознакомыйчеловек станет хозяйничать в доме в ее отсутствие. Она готова была доверить емуне только дом, но и себя саму. Ей было с ним очень легко.

– Mercl, топ amour, – сказал он и взялключи. – Пока. Он послал ей воздушный поцелуй и вышел из дома вскоре посленее.

– Как прошел уикенд? – поинтересовался Бикс, едваПэрис переступила порог.

Та рассеянно повернула голову и повесила куртку на вешалку.

– Прекрасно. А у тебя?

– Этим ты не отделаешься! – Он слишком хорошо еезнал. – Жан-Пьер еще не уехал?

– Думаю, нет, – с невинным видом ответила Пэрис, ина этот раз Бикс ничего не увидел в ее глазах. Она так устала, что с трудомдержала их открытыми.

Вечером, когда Пэрис приехала домой, Жан-Пьер был уже там идаже начал готовить ужин. Он запек в духовке баранью ногу со стручковойфасолью, купил сыра и французский батон. Получился великолепный ужин. Толькоусевшись за стол на кухне, Пэрис вспомнила, что он ездил в редакцию.

– Как твой визит? – спросила она с набитым ртом.Оба изголодались – ведь они почти три дня толком не ели.

– Было интересно, – ответил он. – Журналнебольшой, но работают они со вкусом. Это новое издание.

– Ты что-нибудь будешь делать для них?

Жан-Пьер кивнул и, пристально глядя на нее, задал прямойвопрос:

– Пэрис, ты хочешь, чтобы я остался или уехал? Если яостанусь на месяц или два, это не слишком осложнит твою жизнь?

Она долго испытующе смотрела на него, а потом честносказала:

– Я бы предпочла, чтобы ты остался.

Она сама подивилась своим словам, но это была правда.Жан-Пьер просиял. Он был готов на все, лишь бы ей угодить.

– Тогда я остаюсь. Виза у меня на полгода. Но кактолько ты скажешь, я уеду.

Это уже был уговор, который, впрочем, ее совершенноустраивал. Никто не знает, что он здесь, и все ночи и выходные принадлежат им.

Из-за занятости Мэг теперь почти не приезжала, а у Вима былипромежуточные экзамены, и свободное время он все больше проводил с друзьями. Уних в распоряжении был целый месяц, а потом на один день приедет Мэг – онахотела попрощаться с матерью перед тем, как лететь к отцу на День благодарения.Жан-Пьер давно выписался из отеля, но сказал, что с удовольствием удалится нато время, когда у нее будет Мэг.

– Да, так будет лучше, – согласилась Пэрис.

Она не хотела шокировать дочь и даже не знала, как будетперед ней оправдываться, если та узнает.

Мэг прилетела вечером во вторник. Вим тоже приехал сночевкой. Пэрис обожала, когда дети дома, расстаралась с ужином, чего не делаладаже для Жан-Пьера. А наутро оба улетали в Нью-Йорк. Ричард оставался вЛос-Анджелесе с дочкой.

– Мам, ничего, что мы уезжаем на праздник?

Мэг знала, что Пэрис приглашена к Биксу со Стивеном, но этоже только один вечер; она боялась, что маме будет тяжело одной в такие дни. Унее пока не так много друзей в Сан-Франциско, а о наличии мужчины Мэг неподозревала.

– Все в порядке. Ведь вы же будете со мной наРождество, это самое главное.

И лишь позднее, когда они с Мэг готовились ко сну, а Вимсидел внизу один, Пэрис поделилась с дочерью своим секретом, и то лишь отчасти.Она не привыкла иметь секреты от Мэг, а то, что с ней происходило в последниймесяц, было во всех отношениях из ряда вон выходящим. Пэрис рассказала, чтовстречается с новым мужчиной, что он француз. Но не стала говорить, что онживет у нее и на пятнадцать лет моложе. Для одного раза достаточно.

– Какой он?

Мэг обрадовалась за мать. Как всегда, когда в жизни Пэриспроисходило что-то хорошее.

– Очень милый. Он фотограф. Он здесь по работе, нанесколько месяцев.

– Плохо, – огорчилась дочь. – И когда емувозвращаться?

– Не знаю. Пока мы прекрасно проводим время, а чтобудет дальше, одному богу известно, – философски заметила Пэрис.

– Он вдовец или разведен?

– Разведен. Сыну десять лет.

Она не стала говорить, что Жан-Пьер и сам недавно вышел издетского возраста.

– Странно, сейчас так много немолодых мужчин, у которыхмаленькие дети.

Мэг имела в виду собственного отца. Про маминого приятеляона решила, что он просто поздно обзавелся семьей.

Пэрис пробурчала что-то невразумительное и сделала вид,будто рот у нее полон зубной пасты. Она понимала, что рано или поздно придетсяпризнаться по меньшей мере в том, что разница в возрасте существует. Ее самуэто нисколько не волновало, Жан-Пьера тоже, тем более что его бывшая жена тожебыла старше, правда, всего на пять лет. Но как это воспримут дети, Пэрис незнала, и это ее тревожило. Она теперь чувствовала себя обманщицей, вособенности после реплики о немолодых отцах. Жан-Пьера никак нельзя былоназвать немолодым…

На другой день в офисе Пэрис не выдержала и поделилась своейтревогой с Биксом.

– Мне кажется, в наши дни этому не придаютзначения, – успокоил ее Бикс. – Старше, моложе, ровесники – какаяразница? У пятидесятилетних женщин двадцатипятилетние любовники,семидесятилетние старики женятся на тридцатилетних и заводят детей. Мирпеременился. Многие вообще не считают нужным вступать в брак и рожать детей.Одинокие мужчины и женщины сплошь и рядом берут на усыновление. Старые нормыканули в Лету. По-моему, сейчас можно делать все, что хочется. Или почти все.Никто тебя не осудит. Надеюсь, твои дети отнесутся к этому нормально.

Но Пэрис он не убедил.

В День благодарения она после недолгих колебаний позвониладетям, которые гостили у отца. К телефону подошла Рэчел, и Пэрис сразу попросилапозвать Мэг. Дочери она ничего нового не сказала, лишь обменялась с ней ничегоне значащими фразами, а Вима попросила поздравить от нее папу с праздникам. Оназнала, что со дня приезда Вима в колледж они с Питером практически не общались– не было повода, да так оно и проще.

После этого они с Жан-Пьером отправились к Биксу со Стивеноми чудесно отметили праздник. Для Жан-Пьера это был первый День благодарения, иему было интересно. А в последовавшие выходные они ходили в кино и посмотрелицелых три картины – две французские и одну американскую. Жан-Пьер обожал кино.

Следующий месяц они провели в своем замкнутом раю, какблизнецы в материнской утробе. Они чувствовали себя защищенными отнеприветливого внешнего мира и были абсолютно счастливы. Правда, Пэриспо-прежнему ходила на работу, и они с Биксом провели несметное количестворождественских праздников, а Жан-Пьер много снимал для нового журнала. Вредакции не верили своему счастью и на всю катушку использовали заезжуюзнаменитость, так что Жан-Пьеру пришлось дать немало объяснений по поводу того,как это он на целых два месяца выпал из поля зрения парижских и нью-йоркскихиздателей. Утешить их ему было нечем – он пока не знал, когда вернется к своемуобычному ритму. Виза у него была до апреля, а потом надо будет либо оформлятьвид на жительство, что сопряжено с массой сложностей, либо возвращаться домой.Но пока все в их мире было безоблачно и просто. Пэрис никогда не была таксчастлива.