– А что, по-твоему, значит «достаточно»?

– Это значит вместе состариться, вместе переживать всенеудачи и разочарования, какие тебе преподносит жизнь.

Оба знали: чего-чего, а ударов в жизни хватает, и тут всезависит от того, как крепко ты любишь другого человека. И надо быть готовым ковсему. Вот Питер не сумел. А сумеет ли Жан-Пьер? Этого Пэрис не знала, Бикстоже. Наверное, Жан-Пьер и сам этого не знал, хотя думал, что знает.

В марте он сделал ей предложение. Через месяц у негокончалась виза, и он должен был знать, что Пэрис намерена делать. Она давнождала и боялась этого вопроса. Но вот он был задан, и надо было отвечать.Жан-Пьер хотел, чтобы она вышла за него замуж и уехала с ним во Францию, где онмог бы вернуться к прежней жизни. Но для Пэрис это означало бы бросить все, чтостало ей дорого. А ей так нравилось работать у Бикса, нравилось жить вСан-Франциско… Впрочем, Жан-Пьер не рвался уезжать, он был готов остаться. Аостаться легально он мог, только став ее мужем. Тогда он получил бы грин-картуи мог здесь работать. Но Пэрис понимала, что не имеет права удерживать егоподле себя навсегда. Это было бы несправедливо. Ему надо вернуться к тому, чемон всегда занимался, снова стать знаменитым фотографом в большом мире. Так илииначе, но жить в неопределенности дальше было нельзя.

Жан-Пьер твердил Пэрис, что любит ее и хочет видеть своейженой. В каком-то смысле она тоже этого хотела, но невольно задумывалась обудущем, о том, что случится, когда он повзрослеет. Пока что взрослым назватьего еще было нельзя. Почти взрослым – да, но не совсем: мальчишество в нем то идело прорывалось наружу. От этого она чувствовала себя мамашей. И не былауверена, что хочет стать его женой.

Пэрис попросила время на размышления. В том, что она еголюбит, сомнений не возникало. Вопрос был – насколько? Пэрис хотела быть с нимчестной до конца и считала, что он заслуживает женщину, у которой такихсомнений не появляется.

Прошло три недели, и Пэрис наконец приняла решение. Как-то вначале апреля они отправились на прогулку в парк и очутились на лужайке передДворцом искусств. Они сели на траву и стали смотреть на уток. Пэрис любилабывать здесь, особенно вдвоем с Жан-Пьером. Впрочем, ей везде было с нимхорошо. И вот сейчас она своими руками должна была разрушить собственноесчастье…

Пэрис произнесла свой вердикт шепотом. Сердце у нееразрывалось, а для Жан-Пьера это была настоящая бомба.

– Жан-Пьер, я не могу стать твоей женой, – сказалаона. – Я тебя люблю, но я не могу. Будущее так неопределенно… А тызаслуживаешь намного больше, чем я могу тебе дать. Хотя бы ребенка.

«И не могу позволить, чтобы ты сам оставалсяребенком», – мысленно добавила она. Проблема заключалась в том, что ей былнужен взрослый человек, а с Жан-Пьером в этом вообще нельзя было бытьуверенной. Он мог и вовсе не повзрослеть. По крайней мере в обозримом будущем.

Весь вечер Жан-Пьер хранил молчание. И спать лег внизу. Емубольше не хотелось ни спать с ней, ни прикасаться к ее коже, ни о чем-топросить. Наутро он упаковал вещи.

В тот день Пэрис не пошла на работу, и, прощаясь, они обаплакали.

– Я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить, –бормотал Жан-Пьер. – Если захочешь прийти – я буду тебя ждать. Еслизахочешь, чтобы я вернулся, – позови, я примчусь.

О большем нельзя было и мечтать, и все это онасобственноручно отвергла. Пэрис казалось, она сошла с ума. И все-таки онапоступала правильно. Для них обоих. Только платила за это очень дорогую цену…

Было невыносимо больно, но Пэрис вытерпела, потому, что былаубеждена в своей правоте. Она любила его. Слишком сильно, чтобы допуститьошибку. Ее любви хватило, чтобы отпустить его на волю. Это было большее, чтоона могла ему подарить, и Пэрис считала, что он это заслужил.

Всю неделю она не ходила на работу, а когда наконецпоявилась в офисе, то была похожа на смерть. Впрочем, она это уже проходила,это состояние было ей хорошо знакомо. На сей раз она даже не стала звонить АннеСмайт. Просто стиснула зубы и жила дальше.

В тот день, когда исполнилось два года после ухода Питера,Пэрис невольно думала о своей двойной утрате. Но сейчас она понимала, чтоизвлекла еще один горький урок. И больше никому не отдаст своего сердца.Никогда. Питер унес с собой большую его часть. Жан-Пьер забрал остальное.

Ребенок у Питера с Рэчел родился седьмого мая – на следующийдень после дня рождения Вима и через три дня после Пэрис.

Пэрис была убита горем, и ей было все равно. Почти. Толькогде-то в самом потаенном уголке души еще теплился интерес к другим людям. И онавспоминала счастливые мгновения своего материнства, когда они с Питером вдвоемнянчили детей. Тогда жизнь для нее только начиналась. Сейчас же оначувствовала, что больше ей нечего ждать от судьбы. Все краски жизни померкли, ивокруг себя Пэрис видела лишь блеклый, невыразительный пейзаж. Ее чувствавыражались теперь одним словом – «безнадежность».

Детям она не стала рассказывать подробности и вообщестаралась не упоминать имя Жан-Пьера. Разумеется, они чувствовали, что с нейнеладно, но не знали, как утешить. Всякий раз после разговора с матерью Мэгбеспомощно поворачивалась к Ричарду и в конце концов решила позвонить Биксу.

– Что, в самом деле, происходит? У мамы голоссовершенно убитый, но она твердит, что у нее все в порядке. Меня оченьбеспокоит ее состояние.

– Да, с ней не все в порядке, – к ужасу Мэг,подтвердил Бикс. – Но мне кажется, ей просто надо это пережить.

Думаю, здесь все одно к одному: ваш отец, его новый ребенок,а тут еще Жан-Пьер… Навалилось на нее все.

– Как мне ей помочь?

– Никак. Ей надо самой через это пройти. Онавыкарабкается. У нее это уже получалось.

Но на сей раз выкарабкиваться оказалось труднее, и временина это ушло куда больше. Хотя Пэрис казалось, что хуже, чем когда ушел Питер,быть уже не может. Хуже могла быть только смерть. Но она пока не умерла.Единственное, что еще поддерживало в ней хоть какой-то интерес к жизни, былаподготовка к свадьбе Мэг с Ричардом, которая намечалась на сентябрь. Ожидалосьтри сотни гостей, и вся организация лежала на них с Биксом. Мэг все доверила ими предоставила Пэрис решать все вопросы самой.

Настал июнь. Жан-Пьер уехал два месяца назад. Пэрис усталабороться и однажды всю ночь просидела в гостиной, глядя на телефон. Наконец онасказала себе, что, если и наутро желание позвонить ему не пройдет, онапозвонит. И сделает все, что он попросит. Если он еще что-то от нее хочет.Выносить эту муку она была больше не в силах. Она слишком долго была одна искучала по нему так, как не могла и представить.

В восемь часов утра она набрала номер. В Париже сейчас былопять вечера. Сердце бешено билось; Пэрис готовилась к тому, что сейчас услышитего голос, и гадала, удастся ли ей попасть на сегодняшний рейс. Если он скажет,что ждет, она полетит на крыльях. Может быть, все ее опасения насчет разницы ввозрасте в конечном итоге ерунда?..