– Мам, он классный, мне он очень понравился, –призналась Мэг, стараясь не обидеть мать. – Но он во многом напоминает мнеВима. Немного шалопай, немного сумасшедший… Они оба не воспринимают жизнь вкомплексе, для них главное – весело провести время. Ты – другое дело. Ты тоньшечувствуешь людей, хорошо в них разбираешься, всегда знаешь, что им нужно изачем. А он порой ведет себя как мальчишка.

Беда была в том, что Пэрис вполне разделяла ее точку зрения.

– Спасибо, – с теплотой произнесла она.

Пэрис была тронута. Все те изъяны, какие подметила вЖан-Пьере Мэг, она видела в нем сама. Неотразимый, обаятельный, сладкиймальчик. Но все же – мальчик. С нежным и любящим сердцем, но в то же времястрашно безответственный. Он понятия не имел, что значит отвечать за другогочеловека, а Пэрис это знала хорошо.

К тому же она была убеждена, что рано или поздно ему следуетобзавестись детьми – настоящими, а не такими, как существующий отдельно от негомальчик где-то в другом городе. А она не собиралась рожать ему детей, хотя онне раз об этом заговаривал. Жан-Пьер считал, что со временем они созреют дляребенка. Пэрис плохо себе это представляла и не была уверена, что это будетвозможно просто физически. Даже если забеременеть прямо сейчас, к моментурождения ребенка ей стукнет сорок восемь, что уже непросто. Стало быть,откладывать нельзя, иначе может вовсе ничего не выйти. Нельзя ждать лет пять,когда Жан-Пьер остепенится и осядет на одном месте.

В общем, брак представлялся во всех отношениях нереальным.Зато как было хорошо его просто любить! Но, так или иначе, через четыре месяцау него кончится виза. Жизнь заставит принимать решения, которые обоим приниматьне хочется. И Пэрис старалась об этом не думать.

– Мэг, на этот счет не волнуйся, – успокоила онадочь.

– Мам, я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Во чтобы то ни стало. Ты это заслужила. Особенно после папиного предательства. Еслиты считаешь, что всегда будешь счастлива с Жан-Пьером, – выходи за него.Мы все ему симпатизируем. Просто мне кажется, для длительных отношений он плохоподходит.

Ей хотелось, чтобы рядом с мамой был человек, способный оней позаботиться, а в отношении Жан-Пьера на этот счет были большие сомнения.Ему это даже в голову не приходило. Конечно, Пэрис была вполне в состоянии самао себе позаботиться, а также и о нем. Порой она воспринимала Жан-Пьера как своетретье чадо.

– Мне тоже кажется, он мне не вполне подходит, –печально проговорила Пэрис, – жаль.

Насколько было бы легче! А то опять придется окунаться вбольшой враждебный мир. Эта мысль была ей невыносима. Жан-Пьер с ней так нежен,никто к ней так не относился, как он. Даже Питер. Но одной нежности мало. Дажелюбви, в сущности, недостаточно, если говорить о спутнике жизни. В мире слишкоммного жестокости, кому, как не Пэрис, это знать…

В тот вечер, лежа с ним в постели, Пэрис не могла отделатьсяот одной мысли: как пережить разрыв с Жан-Пьером. Даже представить былострашно. Да, много предстоит решений. Но не сейчас. Позже.

Они возвращались в город и чувствовали себя одной большойсемьей, включая Жан-Пьера. Пэрис смотрела, как он кувыркается в снегу, какведет микроавтобус, который она по этому случаю взяла напрокат, и все большеубеждалась, что он по своему отношению к жизни гораздо ближе к ее детям, чем кней.

Она понимала, что имела в виду Мэг. Жан-Пьер устраиваетвеселые розыгрыши, рассказывает анекдоты, и это ей в нем очень нравится. Онзаставляет ее молодеть душой, но не настолько, чтобы сравняться с нимвозрастом. В Скво-Вэлли они с Вимом то и дело затевали игру в снежки, и вточности, как Вим, Жан-Пьер никогда не знал меры. Они забрасывали друг дружкуснегом до изнеможения, игнорируя все увещевания и призывы, являлись все мокрыеи разбрасывали одежду по полу. Два мальчишки. Даже Мэг в свои двадцать четыребыла более взрослым человеком. Иногда, когда «мальчики» о чем-то говорили,Пэрис с Ричардом переглядывались поверх их голов и тогда становились похожимина родителей, приехавших в бойскаутский лагерь навестить своих детенышей. Спорунет, Жан-Пьер был очаровательный «детеныш». Она любила его не меньше своих детей.И не могла себе представить, что когда-нибудь они расстанутся.

Пока же Пэрис и Жан-Пьер по-прежнему были сказочносчастливы. Шестого января они отмечали Крещение, и Жан-Пьер купил праздничныйкекс с запеченной в нем запиской. В записке оказалось одно слово: «Младенец»,которое привело его в восторг. Это была французская традиция, и он объяснилПэрис ее смысл.

Они ездили в Кармель и Санта-Барбару, исходили пешкомИосемитский заповедник, побывали у Мэг и Ричарда в Лос-Анджелесе. В Деньсвятого Валентина Мэг, задыхаясь от счастья, позвонила матери – но сюрприза неполучилось: накануне звонил Ричард и просил у нее руки дочери. Пэрис ихблагословила. Свадьбу решено было играть в сентябре. По случаю помолвки Ричардподарил Мэг кольцо с большим камнем. Теперь ей не терпелось похвалиться передмамой.

К своему испугу, Пэрис тоже получила кольцо от любимого, нетакое крупное и изысканное, но с тем же подтекстом, хотя на словах Жан-Пьерпредложения не делал.

Пэрис недоставало ее обручального кольца, она до последнегомомента его не снимала – пока Питер не женился на другой. И вот теперь колечко,преподнесенное Жан-Пьером, – тонкая золотая полоска с крошечнымбриллиантовым сердечком, – вновь согрело ей и руку, и сердце, заставило вкоторый раз задуматься, не связать ли свою жизнь с этим юношей. Случаются ведьи более невероятные браки.

Обсуждая с Биксом предстоящую свадьбу Мэг, она спросила, чтоон думает по поводу ее и Жан-Пьера.

– Послушайся сердца, – посоветовал Бикс. –Чего тебе самой хочется?

Пэрис сказала первое, что пришло в голову:

– Не знаю. Наверное, надежности.

После предательства Питера этот аспект отношений вышел длянее на первый план. Конечно, Пэрис понимала, что в жизни всякое бывает и ничегонельзя знать наверняка. Гарантий тут никто не дает. В чем-то рискуешь больше, вчем-то меньше, но с Жан-Пьером риск явно был велик. В феврале ему исполнилосьтридцать три, что на слух воспринималось уже чуточку солиднее. Но ей-то самой вмае стукнет сорок восемь! Через какие-то два месяца. Господи, какая старая… А он– такой молодой! И взгляды, и строй мысли, и идеалы у него как у молодого. Дозрелости ему еще очень и очень далеко, и даже будь они ровесники, все равно сточки зрения образа жизни, идеалов и ценностей их разделяла бы пропасть.

Ей импонировала его нежность, они любили друг друга. НоПэрис лучше многих других знала, что одной любви мало. Когда-нибудь онповзрослеет, изменится и полюбит другую. Ведь Питер же полюбил! Питер поколебалее веру в людей. Теперь все, что она любила, к чему прикасалась и во чтоверила, было окрашено этим ощущением зыбкости.

– Ты его любишь?

– Да, – без малейших колебаний ответилаПэрис. – Я только не уверена, что люблю его достаточно.