Проводив гостя, Бикс смерил помощницу пристальным взглядом.

– Интересно, я все выдумал, или между вамидействительно что-то есть?

Пэрис пожала плечами:

– Не совсем. Мы вместе провели воскресенье. Я возилаего в Саусалито и Соному. Вчера вечером он сам ко мне заехал. Но ты не думай,ничего не было. Я же не совсем из ума выжила!

Пэрис и сама чувствовала, что противостоять искушениюделается все трудней. Останься Жан-Пьер вчера чуть подольше, она бы не смогласопротивляться. Но пока ей удавалось держать себя в руках.

– А я бы выжил из ума, – вздохнул Бикс, глядя нанее. – Ты что, Пэрис?! Он же очаровашка, а ты ни перед кем и ни в чем недолжна отчитываться!

– Ошибаешься. Я отчитываюсь перед собой. Он еще ребенок,на пятнадцать лет моложе меня.

– А с виду не скажешь. Ты сама как девочка, а он насамом деле старше, чем выглядит. Да если бы он на меня бросал такие взгляды, ябы его живым не отпустил!

Пэрис засмеялась. Она готова была согласиться с Биксом, и все-такироман с Жан-Пьером воспринимала как неоправданное баловство.

– Предлагаю его похитить и приковать к кровати, пока онне вернулся в свой Париж, – беззлобно посоветовал Бикс.

Пэрис снова расхохоталась.

– Ты Стивена именно так захомутал? – пошутила она.

– Это было не нужно. Вот он меня действительнозахомутал! Ну, нет, преувеличиваю, – признался Бикс. – Мы оченьбыстро почувствовали влечение друг к другу. А вы двое… От ваших взглядов чутьпожар не случился. Я даже поперхнулся. Думал, сейчас он на тебя набросится ираспластает прямо на столе. Сегодня встречаетесь?

– Не исключено, – ответила Пэрис, опустивглаза. – И вообще, давай больше не будем об этом, распутник несчастный!

– Но почему? Живем один раз. Будь у меня такаявозможность, я бы не пропустил ночь с этим живчиком.

«Говори, говори! – подумала Пэрис. – а то мы незнаем, что ты своего Стивена ни на кого не променяешь».

Приехав к себе, она, как и накануне, обнаружила наступеньках Жан-Пьера. Он устроился как дома и с аппетитом грыз яблоко,одновременно листая журнал. На дорожке перед домом стоял его микроавтобус.

Едва заметив Пэрис, он просиял от радости. Они были знакомыровно восемь дней, но, кажется, успели узнать друг друга лучше, чем многие людиза долгие годы. Однако этим все равно нельзя было оправдать и даже объяснить еевлечения к нему. То, что было между ними, определялось одной природой.Гормонами, фермонами. Искрой. От них тут ничто не зависело, хоть Пэрис иприлагала усилия к тому, чтобы удержать вожжи и не дать воли чувствам.

– У меня в холодильнике пусто, – сообщила она,входя вместе с ним в дом.

Не дав ей продолжить, Жан-Пьер забрал у нее сумку ипортфель, ногой закрыл входную дверь и впился в ее рот таким страстнымпоцелуем, что у Пэрис перехватило дыхание. Когда он отпустил ее, она долго немогла отдышаться. Никогда в жизни ее так не целовали, даже накануне вечеромбыло не то.

– Пэрис, я сошел с ума! – в отчаянии произнес он иснова ее поцеловал.

Не отрывая губ, Жан-Пьер снял с нее куртку, затем блузку ибюстгальтер, и она не сделала ничего, чтобы его остановить. Она не хотела егоостанавливать. Она хотела, чтобы он продолжал. И он продолжал.

Она тоже начала его раздевать. Расстегнула рубашку, ременьна джинсах, «молнию»… В считанные мгновения они стояли обнаженные в прихожей,тесно прижавшись друг к другу. Не говоря ни слова, Жан-Пьер подхватил еесильными руками и уверенно понес наверх, в спальню, словно делал это уже тысячураз.

Он опустил Пэрис на постель и долго смотрел, а потом издалзвериный стон и принялся целовать ее всю. Он касался ее трепещущими пальцами, иПэрис тоже трепетала от неземного блаженства. Она повернулась, желая доставитьудовольствие и ему, сомкнула губы и проделала такое, отчего он со стономзапрокинул красивую голову с мальчишеской шевелюрой и закричал. Потом он легрядом с ней, и у них был такой секс, какого Пэрис еще не знала. Это был ураганстрасти, увлекший обоих в губительный водоворот, они не могли остановиться иготовы были продолжать без конца.

Потом они лежали в объятиях друг друга. Гладя ее пошелковистым волосам, Жан-Пьер сказал, что любит, и Пэрис сразу поверила этомуедва знакомому человеку.

—]е t'aime, – хрипло прошептал он и снова кинулся еецеловать.

Он был не в силах оторваться от нее, а она – от него. Лишьспустя много часов они заснули, а очнувшись на рассвете, снова занялисьлюбовью, но уже не так бурно.

Пэрис знала, что эту ночь ей не забыть никогда. Она вся былаво власти чар Жан-Пьера.

К счастью, первые дни их романа пришлись на выходные. Двоесуток напролет они провели в постели и ни разу не оделись. У Пэрис былоединственное желание – быть с ним.

В субботу они заказали пиццу и намазали себе хлеб арахисовыммаслом. Жан-Пьер терпеть не мог казенную пищу, но умял все это, даже незаметив. Для удовлетворения ему была нужна только Пэрис.

В воскресенье вечером они наслаждались гидромассажнойванной, когда позвонила Мэг. Пэрис разговаривала с дочерью, но ни словом неупоминала о своем новом мужчине. Жан-Пьер почувствовал, что она не хочет этообсуждать, и на протяжении всего разговора не издал ни звука. Когда через часпозвонил Вим, история повторилась.

Пэрис не спрашивала Жан-Пьера, что они теперь станут делать.Ясно было, что ничего. Он хотел быть с ней, пока будет можно, и оба были готовыполучить столько удовольствия, сколько им было отпущено. Они рассматривали этокак короткий, но бурный эпизод. У Пэрис такое было впервые, и она ничего большене ждала от этих отношений. Она совершенно не собиралась превращать их вочто-то более серьезное, вытягивать из него обещания или клясться в чем-тосамой. Она не задавала вопросов и не ждала ответов. Пусть короткое, но это былосчастье, подарок судьбы. Больше ей ничего не было нужно. Она догадывалась, чтоЖан-Пьер того же мнения.

Но уже в понедельник, уходя на работу, она спросила, чем оннамерен сегодня заняться. Жан-Пьер взглянул на нее отсутствующим взором.

– Надо съездить в редакцию одного журнала. Мне про негоеще в Париже рассказывали. Хочу посмотреть, на что они способны.

– Вечером тебя ждать?

– Постараюсь.

Он улыбнулся и поцеловал ее. Номер в отеле продолжалчислиться за ним, хотя он уже три дня там не появлялся. С той минуты, как впятницу он вошел в ее дом, одежда ему ни разу не понадобилась – они по большейчасти ходили по дому голые и лишь иногда набрасывали махровый халат илиполотенце. Пэрис совершенно его не стеснялась, и оба не могли насытиться другдругом.