Пэрис вернулась в машину, где еще витал запах его сигарет, ипоехала в офис, чтобы забрать папку с бумагами и проверить, какие поступилисообщения.

Бикс оказался еще на работе.

– Все в порядке? – спросил он, подняв на нееглаза. Пэрис кивнула и пробежала глазами свои записи. К сегодняшнему вечеру всебыло готово.

– Все отлично, – доложила она и рассказала оЖан-Пьере Бельмоне. – Ему можно дать двадцать лет. Ну, может, чуточкубольше.

– Я думал, он старше, – Бикс.

– Я тоже. Француз до мозга костей! Жаль, что у Мэг ужеесть кавалер, он бы ей понравился.

На самом деле Пэрис не жалела, что Мэг увлеклась Ричардом.Прекрасная пара. Они встречались уже три месяца и были совершенно счастливы.

Вечером Бикс с Пэрис поехали в особняк Делакруа, где давалисемейный ужин на тридцать персон – гости уже начали прибывать из Франции. Пэрисскромно стояла в углу и наблюдала работу фотографа. Ариан Делакруа,позировавшая в подвенечном платье, была неотразима. При виде заразительнойулыбки фотографа она засмеялась; перехватив взгляд Пэрис, Бельмон подмигнул итут же вернулся к работе. Ассистенты подавали ему то один аппарат, то другой,меняли пленку. Он сделал несколько семейных портретов, а когда невестаподнялась к себе, чтобы переодеться в вечернее платье и сняться вдвоем сматерью, подошел к Пэрис.

– Сфотографировать вас? – чопорно предложил он.Пэрис быстро помотала головой – это было бы вопиющим нарушением всех правил.

– Нет-нет, спасибо, – с улыбкой отказалась она.

– У вас красивые глаза.

– Благодарю.

Он снова улыбнулся, и под его взглядом Пэрис вдруг прошиламолния. Это была полная противоположность тому, что она чувствовала рядом сМалкольмом Фордом. С этим юношей она едва могла разговаривать, да и возрастомон был вдвое ее моложе, но весь его облик был пронизан таким жизнелюбием исексуальностью, что пробуждал в ней самые первобытные инстинкты. Пэрис несумела бы объяснить это словами, да и не хотела. В нем не было ничего мягкого,утонченного или деликатного. Наоборот, все было яркое, бьющее энергией,напористое – от вздыбленной прически и искрящихся глаз до серьги в ухе.

Вернулись невеста с мамой, Жан-Пьер вновь взялся за работу,а Пэрис удалилась. Внутри у нее все дрожало.

– Ты себя нормально чувствуешь? – Бикс – емупоказалось, вид у нее какой-то странный.

– Да, все хорошо, – ответила Пэрис.

Она снова столкнулась с Жан-Пьером, когда тот со своейкомандой покидал «площадку», а они с Биксом провожали гостей к столу. Французулыбнулся ей, и Пэрис подумала, что ни один мужчина так не флиртовал с нейглазами. Тем более мужчина ее возраста.

– Какой чувственный, – заметил Бикс, и это быловерное слово. – Будь я помоложе, я бы по нему с ума сходил.

– Аналогично, – вздохнула Пэрис, и обарассмеялись. Она шутила, но не почувствовать исходящую от молодого парижанинаэнергию было невозможно.

В последующие несколько дней их пути то и дело пересекались.Француз без устали трудился – то ползал у кого-то в ногах, то чуть не падал откуда-тосверху, то вплотную придвигался к чьему-то лицу. Он все время находился вдвижении, что не мешало ему всякий раз при появлении Пэрис обмениваться с нейвзглядами. После того как невеста удалилась со свадебного пира, Бельмон наконецпозволил себе немного расслабиться и сразу направился к Пэрис.

– Отлично! – воскликнул он. – Превосходнаясвадьба. Красивые фотографии… красивый декор… А цветы!

В аранжировке цветов Бикс в этот раз превзошел самого себя.Были только розы и ландыши – нежные мелкие цветы, которых Пэрис раньше никогдане видела. Их за баснословные деньги доставили из Африки, Франции и Эквадора. Аосвещение было достойно Версаля.

Пэрис и Жан-Пьер стояли под звездным небом в два часа ночи,и она совершенно не чувствовала усталости.

– Поедемте куда-нибудь, выпьем? – предложил он.

Пэрис хотела отказаться, но неожиданно для себя кивнула.Почему бы нет? Все равно через несколько дней он улетает.

– Я вас отвезу на своей машине, – сказалаона. – Через десять минут буду ждать у выхода.

Она доложила Биксу, что уходит, тот тоже собиралсяоткланиваться. Все родственники успели разъехаться, осталось всего несколькогостей. Им здесь делать уже было нечего.

– Отлично получилось, правда? Мы на славу потрудились.

Бикс был измотан, но сиял, довольный результатом своихусилий.

– Не мы, а ты. Я лишь осуществляю общий надзор ипроработку кое-каких деталей. Главная заслуга – твоя, Бикс. Ты просто гений!

Он расцеловал ее в знак признательности, Пэрис пошла настоянку за своей машиной, а в следующую минуту они с Жан-Пьером уже мчались вночь. В это время все рестораны уже были закрыты, но они нашли небольшое ночноекафе, которое сразу понравилось Жан-Пьеру. Он тут же бросился щелкать камеройпод разными ракурсами и будто невзначай снял и Пэрис тоже. Они устроились вотдельной кабинке, и француз заказал блинчики и омлет – он весь вечер крошки врот не брал.

– Я в восторге от Америки, – заявил он радостнымголосом и стал еще больше похож на эльфа, свалившегося с другой планеты.Бельмон был среднего роста, чуть повыше Пэрис, но очень худой и жилистый. Какмальчик. – Вы замужем? – спросил он.

У Пэрис было отчетливое ощущение, что наличие у нее мужа егона самом деле мало волновало.

– Нет. Я в разводе. – Она улыбнулась.

– Это счастье или горе?

– Что, развод? – уточнила она. Он кивнул, и Пэрисзадумалась.

– И то и другое. Поначалу – большое горе. Оченьбольшое. Но теперь, мне кажется, я стала счастливее.

– А дружок у вас есть?

Она не поняла. Тогда француз обхватил себя руками, изображаястрастное объятие, и Пэрис рассмеялась.

– Возлюбленный? Нет. Такого друга у меня нет.

Было смешно, что он об этом спрашивает: она же вдвое егостарше. Но ей вдруг захотелось выяснить то же самое у него.

– А у вас есть подруга?

– Моя подружка… моя возлюбленная… Она уехала. Я оченьгрустил. – Он сделал трагическое лицо и показал, как по его лицу бегутслезы. – А теперь я очень-очень счастлив. С ней было много хлопот. А детиу вас есть?

У него был трогательный акцент, забавные гримасы ижестикуляция, и он был полон жизни. Языкового барьера для него не существовало.

– У меня двое детей, взрослых. Сын и дочь. Думаю, моядочка старше вас. Вам сколько лет? – спросила Пэрис, и теперь засмеялсяЖан-Пьер. Видимо, редко кому удавалось угадать его возраст, и он находил этосмешным.

– Тридцать два, – ответил он. Пэрис удивилась: