Бикс не хотел ее этим нагружать. Но Пэрис предпочиталапредусмотреть все до последней мелочи, даже если приходилось брать на себядополнительные обязанности.

Через пять минут она выехала в аэропорт. Теперь все зависелоот того, поместится ли аппаратура французов в ее универсал. В противном случаепридется отправить одного из ассистентов на такси. Но в любом случае маэстро небудет чувствовать себя брошенным на произвол судьбы. Знает она этих французов.Тем более – фотографов.

Стоял бодрящий октябрьский день, Сан-Франциско был красив,как никогда. Пэрис была рада, что поехала в аэропорт – по крайней мере получиланебольшую передышку. Она поставила машину на стоянку и прошла в зал прилета.Самолет из Парижа только что приземлился, и надо было ждать, пока пассажиры,измученные одиннадцатичасовым перелетом, заберут багаж и пройдут таможню. Пэрисрешила, что узнает «своих» по аппаратуре. Фотографа звали Жан-Пьер Бельмон, онавидела его работы во французском издании «Вог», но понятия не имела, как онвыглядит.

Пэрис во все глаза высматривала людей с вещами, похожими накофры с фотокамерами. И наконец увидела. Их было трое, один – постарше,седовласый, с двумя огромными серебристыми саквояжами, и двое совсем молодых:один ярко-рыжий, лет четырнадцати, и другой ненамного старше, со взъерошеннымичерными волосами, озорной улыбкой и бриллиантовой серьгой в ухе. Юноши были вкожаных куртках и джинсах, а «маэстро» – в солидном пальто с кашне.

Пэрис стремительно двинулась им навстречу.

– Добрый день, – с улыбкой окликнула она. –Меня зовут Пэрис Армстронг. Я от фирмы «Биксби Мейсон». Вы мсье Бельмон? –обратилась она к тому, что постарше.

Парнишка с рыжими волосами фыркнул, а мужчина смутился ипокачал головой. Было видно, что он ни слова не понимает по-английски.

– Вам нужен мсье Бельмон? – переспросил «панк» ссерьгой.

Судя по всему, этот юноша единственный в компании могизъясняться по-английски, хотя и с сильным акцентом. Он был ненамного выше ееростом, но при ближайшем рассмотрении выглядел старше, чем ей спервапоказалось. Она думала, ему лет восемнадцать-двадцать, но теперь видела, что онпримерно ровесник Мэг.

– Да, – вежливо сказала Пэрис и едва заметноповела головой в сторону старшего. – Это он?

Конечно, он, кто же еще? Единственный взрослый из этойтроицы.

– Нет, – ответил юноша, и Пэрис испугалась, чтовсе напутала и теперь неизвестно, где их искать. – Мсье Бельмон – этоя! – с восторгом пояснил паренек. – А вас действительно зовут Пэрис?

Она кивнула и обрадовалась, что все же не совсем ошиблась,хотя поверить в то, что этот пострел – знаменитый французский фотограф, былонелегко.

– Но это же мужское имя, – удивился он. – Такзвали одного греческого бога.

– Я знаю. Это длинная история. – Пэрис несобиралась вдаваться в подробности своего зачатия во время медового месяца,который родители проводили в Париже. – Все ваши вещи с вами? –любезно поинтересовалась она, все еще пытаясь разобраться, кто есть кто в этойкомпании. Если Бельмон – этот мальчишка, тогда те двое – его ассистенты, одиниз которых годился ему в отцы.

– Да, все тут. – Он говорил с акцентом, но навполне удобоваримом английском, – у нас вещей немного, только камеры.

Он показал на багаж, и Пэрис кивнула. В нем было какое-тонеобъяснимое обаяние. Может, акцент, прическа или серьга? А может, улыбка.Всякий раз при взгляде на него ей хотелось рассмеяться. Рыженький и вовсеказался ребенком, хотя, как выяснилось, ему уже было девятнадцать лет и он былдвоюродным братом маэстро. Сам же Бельмон являл собой воплощенную вечную молодостьи был парижанином до мозга костей.

Пэрис попросила подождать и пошла за машиной, а когдавернулась, все трое так ловко и проворно загрузили вещи в ее универсал, будтовыполняли хорошо отработанный трюк. В считанные мгновения маэстро уже сидел направом кресле, его помощники – сзади, и машина тронулась в направлении города.

– Мы сначала в отель или сразу к невесте? –спросил Бельмон.

– Насколько мне известно, вас ждут к шести. Так что увас есть время разместиться, отдохнуть с дороги, перекусить, принять душ…

Она старалась говорить медленно и отчетливо, чтобы он еепонял. Парень кивнул, продолжая с любопытством смотреть в окно. Только черезнесколько минут он снова заговорил:

– А вы чем занимаетесь? Вы секретарь, ассистент или,может, мама невесты?

– Нет, я занимаюсь организацией свадьбы. Фирма «БиксбиМейсон». Цветы, музыка, оформление – это все мы. Нанимаем всех, кто будетобслуживать свадьбу.

Он опять кивнул, давая понять, что ее функции теперь ясны.«Смышленый парень, – подумала Пэрис. – И очень живой». Глядя в окно,он раскурил «Голуаз», и по салону моментально распространился ни с чем несравнимый запах французских сигарет.

– Не возражаете? – спросил он, спохватившись, чтоамериканцы не столь терпимы к курению, как французы.

– Курите, курите, – успокоила его Пэрис. – Ясама какое-то время назад курила. Запах приятный.

– Мерси, – небрежно бросил он и повернулся к своимтоварищам.

Пэрис немного знала французский, но из их разговора непоняла ни слова – слишком уж быстро они тараторили. Потом Жан-Пьер опятьобратился к ней:

– Хорошая свадьба будет? Платье красивое?

– Очень, – заверила она. – И девушкакрасивая, и платье. Жених тоже замечательный. Прекрасная пара. Торжество будетв музее Почетного легиона. Семьсот человек.

Семейство Делакруа владело крупными предприятиямитекстильной промышленности во Франции, а после прихода к власти социалистовпереехало в Сан-Франциско, желая оградить свои богатства от безжалостныхфранцузских налогов. Но они по-прежнему проводили много времени на родине.

– Богачи, да? – спросил фотограф, и Пэрис сулыбкой кивнула.

– Еще какие! – Она не стала говорить, что засвадьбу родители невесты выложат два с половиной миллиона долларов.

Пэрис доставила фотографа в отель и договорилась, чтобыкто-то забрал из проката их фургон и подогнал к гостинице. Им оставалось толькопредъявить права и расписаться, где положено. Она выдала Жан-Пьеру карту городаи показала, где им следует быть в шесть часов вечера.

– Надеюсь, справитесь? – улыбнулась Пэрис ипротянула свою визитку. – Если что-то понадобится, звоните.

Француз затушил сигарету, помахал ей рукой, и вся компанияввалилась в лифт.

Пэрис вышла на улицу и зашагала к машине. Находиться рядом сЖан-Пьером было равносильно тому, что попасть в водоворот. Жизнь вокруг негобила ключом. Выразительная жестикуляция, клубы дыма, обрывки разговора, которыеона не понимала, беспрестанное движение, всклокоченные волосы и большие кариеглаза – все это был Жан-Пьер. Он походил на какого-нибудь приятеля Мэг, если несчитать, что его окружал невероятный французский колорит. При том, что онказался таким юным, было видно, что командует парадом он.