На свадьбе произошла только одна неловкость. Когда Мэг, пообычаю, вышла на середину зала, чтобы бросить букет, призванный определить, ктовыйдет замуж следующей, она сделала одну глупость – вызвала в числе прочихсобственную мать. Пэрис чувствовала себя нелепо в окружении молоденькихдевушек, приготовившихся ловить букет в знак уважения к старинной традиции. Онаи не думала ни о каком замужестве и поэтому небрежно подняла руки и отвернулась,не собираясь ловить злосчастный букет. И тут цветы ударили прямо ей в грудь,как мяч: дочь постаралась и направила букет точно в цель. Пэрис машинальносхватила букет – она побоялась, что, если цветы упадут на пол, это может бытьплохой приметой для Мэг. И вот она стояла посреди зала с цветами в руке, срастерянным видом, а все вокруг радостно кричали, и дочь с нежностью смотрелана нее со своего места. И почти сразу, как и полагается по обычаю, Ричардбросил подвязку в кружок холостяков, которые, как и Пэрис, не очень рвалисьловить свое «счастье». Но цветы были у нее, и так, с букетом, она и покинуласвадьбу.

– Что будешь с ними делать? – спросил Бикс, кивнувна цветы.

В ответ Пэрис пожала плечами и улыбнулась:

– Сожгу, наверное.

– Напрасно. Между прочим, я рассчитываю, что ты ещевстретишься с Эндрю. Он сказал, что у него в Сан-Франциско двое клиентов и ондовольно часто здесь бывает. Ты должна его куда-нибудь сводить.

– Куда? Ты меня нещадно эксплуатируешь! Нет у менявремени еще и гостей куда-то водить.

«Или желания нет», – мысленно добавила она. Он,конечно, симпатичный, этот Эндрю, но симпатичных полно. Никто ей не нужен.Хватит с нее мужчин, это решено – и баста!

– Если ты в ближайшие дни ничего не предпримешь, япопрошу Сидни устроить тебе очередное свидание с незнакомцем. Нельзя жезапираться на замок до конца дней!

Бикс не шутил. Уже полгода, как уехал Жан-Пьер, а Пэрис всеукреплялась в своей решимости остаться одной. Бикс считал это бездарной тратойвремени.

– Я не запираюсь. Мне и так хорошо, – объявилаПэрис.

– Именно это меня и беспокоит. Неужели ты не чувствуешьодиночества?

– Бывает. Но это меня не огорчает. Иногда надо и однойпобыть. – Пэрис вздохнула, вспомнив, что только что выдала замуждочь. – Конечно, я хотела бы быть замужней женщиной. Но начинать все этозаново я не хочу. Наверное, я просто обожглась. Пока сообразишь, что ничего утебя не выйдет, ты уже увяз по уши и спасения нет. Пойми, Бикс, еще раз я этогоне переживу. Слишком высоки ставки. А в моем возрасте шансы на успех почтиравны нулю. Даже в лотерее они выше.

– Так… Пожалуй, ты созрела для очередногосвидания, – задумчиво изрек Бикс.

– Не нужно мне никакое свидание! Впрочем, это можетоказаться и занятным, особенно если ты доверишь это Сидни.

Пэрис не могла отделаться от воспоминаний об отвратительномскульпторе из Санта-Фе. Бикс тоже частенько ей о нем напоминал.

– Нельзя оставаться одной до конца дней, –печально констатировал Бикс. – Ты красивая женщина, хороший человек… Этодорогого стоит!

Ему была невыносима мысль, что Пэрис может остаться однанавсегда, но изменить положение дел было нелегко. И она явно не собиралась емув этом помогать.

– Меня восхищает твоя детская вера в то, что можнонайти иголку в стоге сена, – ответила Пэрис. – Только вот с годамиэтот стог все растет, а иголка делается все тоньше… Да и глаза у меня уже нете. Проще поставить крест.

– Ага. А потом сплясать с закрытыми глазами и получитьзанозу в пятку, – философски заметил Бикс.

– Тот тип из Санта-Фе был занозой длиной в три метра.Она рассмеялась, Бикс улыбнулся, и тут как раз Стивен подогнал машину.

Дома Пэрис поставила букет в воду. Она была тронута этимпоступком Мэг. И надеялась, что примета окажется безобидной. Да и вообще, онаже его не поймала в буквальном смысле. Просто букет в нее попал, а это несчитается. Так что можно не волноваться.

Но букет был очаровательный.

Как и было решено, в первый же рабочий день после свадьбыдочери Пэрис начала осуществлять задуманное. Она взяла на работу визитки стелефонами и принялась звонить.

По первому номеру ответили, что интересующий ее человек вотъезде и вернется только в середине октября. Второй человек перезвонил в обед,как раз когда Пэрис расправлялась с йогуртом и яблоком. Это былаженщина-адвокат, Элис Харпер, голос у нее оказался молодой и полный энтузиазма.Пэрис сообщила о цели своего звонка, и они договорились встретиться в пятницуутром.

Контора Элис Харпер располагалась в тихом жилом районе,персонал состоял из секретарши и молодого адвоката. Обладательнице молодогоголоса, к удивлению Пэрис, оказалось за шестьдесят. Она была юристом,специализировалась на усыновлении и тепло поприветствовала Пэрис. Секретаршатут же принесла посетительнице чай.

– Начнем по порядку, – предложила Элис с любезнойулыбкой.

У нее было милое лицо без всякой косметики, короткиекурчавые волосы и живые проницательные глаза. Ее работа предполагала постояннуюоценку людей – как матерей, желающих отдать своего ребенка, так и приемныхродителей. Успех целиком зависел от внимания и наблюдательности – ведь надобыло отсечь людей с психическими отклонениями и таких, кто только думал, что имнужен ребенок, а на самом деле совсем не был к этому готов. Кроме того, уженщин бывали ложные мотивы – вроде попытки склеить разваливающийся брак. Неменее внимательно она присматривалась и к матерям, дабы исключить ситуацию,когда девушка в последний момент решает все-таки оставить малыша.

Элис отключила телефон и повернулась к Пэрис.

– Так почему вы решили усыновить ребенка?

– По целому ряду причин, – осторожно начала Пэрис.

Ей хотелось быть честной. Она тяжело шла к этому решению, носейчас была практически уверена, что это то, что ей нужно. Именно в этом желалаубедиться и Элис Харпер.

– Видите ли, мне кажется, что материнство – это то, чтоу меня получается лучше всего. Я больше всего горжусь своими детьми. Они у менязамечательные. Не думайте, будто я считаю, что это моя заслуга, просто они уменя такие. Но для меня всегда было самым большим счастьем ощущать своюпричастность к ним, и сейчас, когда они уже самостоятельные, мне очень тяжело.

– Вы замужем?

Элис Харпер уже видела, что никакого мужа на горизонте ненаблюдается, и все-таки задала этот вопрос. Надо было убедиться в том, что мужотсутствует не потому, что решил не участвовать в этой затее. В таком делетребовалась причастность обоих партнеров, если их действительно было двое.

– Нет, я одна, – ответила Пэрис. – Былазамужем в течение двадцати четырех лет. Теперь разведена. Я уже два с половинойгода одна. Муж меня бросил. – Ей было нелегко говорить об этом, но онарешила ничего не скрывать. – Ушел к другой. Они поженились, сейчас у нихуже ребенок.