сезон бассейных вечеринок, так что началось настоящее безумие. Мы купили пятьдесят пляжных мячей и бросали их, чтобы познакомиться.

  Да, вот такими мы были озабоченными ботанами.

  То есть, это мои друзья были. Я не искал новых знакомств. У меня была девушка, и я собирался так держать и дальше. Отправил ей несколько сообщений из бассейна, чтобы ее успокоить.

  Но люди всё время приносили мне напитки. И когда солнце садилось за горы, я был в разобранном виде и полон...идей.

  Я решил, что мне нужно как-то увековечить это путешествие. Нужно что-то, что символизирует мое чувство свободы, мое carpe diem.

  Например...тату?

  Да! То, что нужно!

  Может быть, на плече?

  Нет, слишком заметно.

  Поясница?

  Нет, слишком...пикантно.

  Может быть, на ноге?

  Да. На стопе! Где когда-то сошла кожа. Символизм слой за слоем!

  А что будет изображено на татуировке?

  Я думал и думал. Что для меня важно? Что для меня - святое?

  Конечно - Ботсвана.

  В соседнем квартале я видел тату-салон. Надеялся, что у них есть хороший атлас с четкой картой Ботсваны.

  Я разыскал Билли Скалу, чтобы сказать ему, куда мы пойдем. Он улыбнулся:

  - Ни в коем случае.

  Мои друзья его поддержали:

  - Абсолютно нет.

  И пообещали, что применят силу, чтобы меня остановить. Сказали, что я не сделаю себе тату, не в их присутствии, и уж точно - не татуировку Ботсваны на стопе. Пообещали держать меня силой, стукнуть по голове - что угодно.

  - Татуировка - постоянная, Шип! Это навсегда!

  Их доводы и угрозы - мои последние четкие воспоминания в тот вечер.

  Я сдался. Татуировка может подождать до следующего дня.

  Вместо этого мы завалились в клуб, я свернулся на кожаной банкетке и наблюдал за потоком красивых женщин, входящих в клуб и выходящих из него, болтающих с моими друзьями. Я поговорил с одной или двумя, и призвал их сосредоточиться на моих друзьях. Но в основном я пялился в пространство и думал о том, что меня заставили отказаться от мечты о тату.

  Примерно в два часа ночи мы вернулись в номер. Мои друзья пригласили четырех или пятерых женщин, работавших в отеле, и еще двух женщин, с которыми познакомились за игрой в блекджек. Вскоре кто-то предложил сыграть в бильярд. Звучало заманчиво. Я расставил шары и начал играть со своими телохранителями в «восьмерку».

  Потом я заметил, что девушки из блекджека ошиваются вокруг стола. Выглядели так, словно задумали шалость. Но когда попросили разрешить им тоже сыграть, я не хотел выглядеть грубым. Они сыграли по очереди, с довольно средними результатами.

  Я предложил повысить ставки. Как насчет стрип-бильярда?

  Веселый энтузиазм.

  За десять минут я проигрался в пух и прах, на мне осталась только майка. Потом я проиграл и майку. Это было глупо и безобидно, во всяком случае - я так думал. До следующего утра. Я стоял возле отеля на ослепляющем солнце пустыни, потом оглянулся и увидел, что один из моих друзей смотрит в телефон, и у него медленно отвисает челюсть. И говорит мне:

  - Шип, одна из этих девушек из блекджека тайно сделала несколько фотографий...и продала их.

  Шип...ты - везде, дружище.

  Особенно везде была моя задница. Я обнажился на глазах у всего мира...ловя мгновение.

  Билли Скала, глядя в свой телефон, всё время повторял:

  - Нехорошо, Г.

  Он знал, как для меня это будет тяжело. Но также он знал, что ему и другим телохранителям тоже придется несладко. Они запросто могут потерять из-за этого работу.

  Я ругал себя последними словами. Как я мог это допустить? Как мог быть таким тупицей? Почему я доверяю людям? Положился на доброту незнакомок, рассчитывал, что эти хитрые девицы проявят хотя бы элементарную порядочность, а теперь буду расплачиваться за это вечно. Эти фотографии никогда никуда не исчезнут. Они - постоянные. По сравнению с ними татуировка Ботсваны на стопе - просто мазок тушью.

  Иногда я просто задыхался от чувства вины и стыда. А газеты с родины уже начали сдирать с меня живьем кожу:

  »Возвращение, ура, Гарри. Принц Болван поражает вновь».

  Я думал о Кресс, читающей эти статьи. Думал о своем армейском начальстве.

  Теперь что им мешает прислать мне отказ?

  В ожидании их ответа я полетел в Шотландию, чтобы встретиться со своей семьей в Балморале. Был август, все они собрались там. Да, думал я, единственное, что спасет меня от этого кафкианского кошмара, это Балморал со всеми его сложными воспоминаниями, до годовщины маминой смерти остались считанные дни.

  Вскоре по прибытии я встретился с папой в соседнем Биркхолле. К моему удивлению и облегчению, он был спокоен. Даже растерян. Сказал, что сочувствует мне, что был в такой ситуации, хотя его обнаженные фото никогда не публиковали на первой полосе. На самом деле это была неправда. Когда мне было восемь лет, в немецкой газете опубликовали папины обнаженные фотографии, сделанные телеобъективом на отдыхе во Франции.

  Но мы с ним постарались об этом забыть.

  Конечно, он много раз чувствовал себя обнаженным перед миром, это нас и связывало. Мы сели у окна и довольно долго говорили о нашем странном существовании, наблюдая, как бурундуковые белки Биркхолла веселятся на лужайке.

  Carpe diem, белки.

  50.

  Мое армейское начальство, как и папа, не было потрясено. Им было всё равно, что я играю в бильярд в своем номере, неважно, голый я при этом или одет. Мне сказали, что мой статус не изменился. Все системы работают исправно.

  Мои сослуживцы тоже меня поддержали. Мужчины и женщины в форме по всему миру фотографировались обнаженными или почти обнаженными, закрывая половые органы касками, оружием и беретами, и выкладывали эти фотографии онлайн в знак солидарности с принцем Гарри.

  Что касается Кресс: после моего осторожного смущенного объяснения она пришла к такому же выводу. Я - олух, но не развратник.

  Я извинился за то, что поставил ее в неловкое положение.

  А главное, ни одного из моих телохранителей не уволили и даже не сделали дисциплинарное взыскание, главным образом - потому, что я скрыл, что они находились рядом со мной в тот момент.

  Но британские газеты, даже зная, что я уезжаю на войну, продолжали раздувать сенсацию, словно я совершил преступление, наказуемое смертной казнью.

  Подходящее время, чтобы уехать.

  Сентябрь 2012 года. Такой же бесконечный полет, но на этот раз я пробрался на борт не тайком. На этот раз не было тайного алькова и тайной двухъярусной кровати. На этот раз мне разрешили сидеть с остальными солдатами и чувствовать