болтался в безрадостном месте под названием Джила-Бенд. Говорили, что условия там похожи на Афганистан. Мой «Апач» стал более проворным, его снаряды - более смертоносными. Еще больше домов повержены в прах. Я взорвал много кактусов. Жаль, не могу сказать, что мне это не доставило радости.

  Потом я поехал в Корнуолл. В пустынную местность под названием Бодмин-Мур.

  Январь 2012 года.

  Перепады от палящей жары к лютому холоду. На болотах всегда холодно в январе, но я прибыл туда как раз в разгар сильнейшей зимней бури.

  Меня расквартировали с двадцатью другими солдатами. Первые несколько дней мы провели, пытаясь акклиматизироваться. Вставали в пять часов утра, разгоняли кровь с помощью бега и тошноты, а потом собирались в классе и изучали новейшие методики, которые плохие актеры изобрели для того, чтобы дурачить людей. Многие из этих методик применят против нас в следующие несколько дней, когда мы попытаемся пройти длинным маршем по холодным болотам. Это упражнение называлось «Отход и выход из-под удара», это было одно из последних препятствий для членов экипажа и пилотов перед получением назначения.

  Нас отвезли на грузовиках в изолированную местность, где мы выполняли упражнения в полевых условиях, изучали техники выживания. Поймали цыпленка, убили, ощипали и съели. Потом пошел дождь. Мы промокли насквозь. И устали. Наши начальники были довольны.

  Они схватили меня и еще двоих, погрузили на грузовик и отвезли в место даже еще более отдаленное.

  - Выходите.

  Мы посмотрели на местность и на небо.

  - Серьезно? Здесь?

  Дождь усилился и стал еще холоднее. Инструкторы кричали, что мы должны представить, что наш вертолет только что совершил аварийную посадку за линией фронта, и наша единственная надежда на спасение - пройти пешком из одного конца вересковой пустоши в другой, расстояние в десять миль. Теперь мы вспомнили, что нам сообщили общую линию поведения: мы - христианская армия, которая воюет с милицией, симпатизирующей мусульманам.

  Наша миссия: «Преодолеть естественные препятствия и уклониться от встречи с противником».

  Начинайте.

  Грузовик с грохотом уехал.

  Мокро, холодно, мы огляделись по сторонам, потом посмотрели друг на друга: - Да что за отстой.

  У нас была карта и компас, у каждого - водонепроницаемый спальный мешок, по сути - водонепроницаемый носок длиной в человеческий рост, в котором можно спать. Еда запрещена.

  - Куда идем?

  - Сюда?

  - Окей.

  Бодмин был заброшенным, вроде бы - необитаемым, но вдали мы увидели домики фермы. Освещенные окна, клубы дыма из кирпичных труб. Как же нам хотелось постучаться в дом. В старые добрые времена люди помогали солдатам во время учений, но теперь всё изменилось. Местные жители не раз получили взбучку от армии, так что теперь знали, что незнакомцам с водонепроницаемыми спальными мешками двери открывать нельзя.

  В моей команде было два человека, один из них - мой друг Фил. Фила я любил, но тут начал испытывать нечто вроде безграничной любви ко второму, потому что он сказал нам, что уже был раньше в Бодмин-Мур, гулял тут летом, так что знает, где мы находимся. Более того, он знал, как нам оттуда выбраться.

  Он вел нас, а мы шли за ним, как дети, свозь тьму в новый день.

  На рассвете мы вышли к хвойному лесу. Температура приближалась к заморозкам, дождь стал еще сильнее. Мы послали к черту свои отшельнические спальные мешки и свернулись калачиком все вместе, лежали, как ложки, каждый хотел лежать в центре, потому что там теплее. Фила я знал, так что лежать с ним в позе ложек было менее неловко, но в то же время - еще более. Но то же самое можно было сказать и о том, чтобы лежать в позе ложек с третьим мужчиной. «Извини, это твоя рука?». Спустя несколько часов чего-то, отдаленно напоминающего сон, мы разлепились и продолжили свой длинный марш.

  По правилам учений мы должны были остановиться на нескольких пропускных пунктах. На каждом из пунктов нужно было выполнить задание. Мы смогли преодолеть все пропускные пункты и выполнить все задания, и на последнем пропускном пункте, где было нечто вроде тайного убежища, нам сказали, что миссия выполнена.

  Была середина ночи. Темень непроглядная. Наше начальство появилось и объявило:

  - Отличная работа, парни! Вы это сделали.

  Я стоял, но был почти в отключке.

  Нас погрузили в грузовик и сказали, что мы возвращаемся на базу. Но тут вдруг появилась группа мужчин в камуфляже и черных балаклавах. Моей первой мыслью было, что лорд Маунбаттен попал в засаду Ирландской республиканской армии - не знаю, почему я так подумал. Обстоятельства совсем другие, но, наверное, какие-то подсознательные воспоминания о терроризме в глубинах моего ДНК.

  Раздались взрывы и выстрели, парни взяли штурмом грузовик и крикнули, чтобы мы легли лицом на землю. На глаза нам надели черные лыжные очки, связали нам руки и поволокли.

  Нас куда-то швырнули, звук такой, словно мы оказались в системе подпольных бункеров. Сырые стены. Гулкое эхо. Нас водили из комнаты в комнату. Мешки на наших головах разрезали и сняли. В некоторых комнатах с нами обращались хорошо, в других - смешивали с дерьмом. Эмоциональные качели. Вот нам предлагают стакан воды, а в следующее мгновение - толкают на колени и приказывают поднять руки. Полчаса. Час. Из одной неудобной позы в другую.

  Мы не спали семьдесят два часа.

  Большая часть того, что с нами делали, была запрещена Женевской конвенцией, и делали это намеренно.

  В какой-то момент мне завязали глаза и перевели в комнату, в которой, как я чувствовал, был кто-то еще. Мне казалось, что это - Фил, но, может быть, это был другой парень. Или кто-то из их команды. Я не решался спросить.

  А сейчас мы услышали глухие голоса где-то вверху или внизу, в здании. Потом - странный шум, где-то включили воду.

  Они пытались сбить нас с толку, дезориентировать.

  Я ужасно замерз. Никогда в жизни мне не было так холодно. Намного хуже, чем на Северном полюсе. С холодом пришло оцепенение, я задремал. Выпрямился в струнку, когда дверь распахнулась и ворвались те, кто взял нас в плен. С наших глаз сняли повязки. Я был прав, Фил оказался здесь. И другой парень - тоже. Нам приказали раздеться. Показывали пальцем на наши тела, на отвисшие члены. Всё повторяли, какие маленькие. Мне хотелось сказать: «Вы не знаете и половины того, что не так с моим придатком».

  Нас допрашивали. Мы ничего не сказали.

  Нас развели по разным комнатам и допрашивали дальше.

  Мне приказали встать на колени.