в моем случае поверхностное обморожение выразилось в повышенной чувствительности...

  Доктор хотел знать, как это произошло.

  Я сказал, что на Северном полюсе. Я полетел на Северный полюс, а теперь мой Южный полюс поломался.

  На лице доктора было написано: «Всё чудесатее и чудесатее».

  Я описал всё возрастающие дисфункции. «Тяжело всё, доктор. Ходьба». И секс, добавил я, просто не вариант. А еще хуже то, что у моего пениса постоянно такие ощущения, словно он занимается сексом. Или готов заняться. Я сказал доктору, что в некотором роде потерял пенис. Совершил ошибку, погуглив это повреждение, и начитался ужасов о частичной пенэктомии, о таком вам ни за что не захочется прочитать, когда вы гуглите свои симптомы.

  Доктор сказал, что не похоже, что мне понадобится такая операция.

  - Не похоже?

  Он сказал, что надо сначала исключить другие заболевания. Полностью меня обследовал, обследование было более чем инвазивным. Камня на камне не оставил, так сказать.

  А потом объявил, что, вероятнее всего, наилучшим лекарством будет время.

  - Что вы хотите этим сказать? Время?

  - Время исцеляет, - сказал доктор.

  Вы серьезно, док? Мой опыт свидетельствует об обратном.

  44.

  Мне было тяжело видеть Челси на свадьбе Уилла. В моем сердце было еще так много чувств, которые я подавлял, о которых даже не подозревал. Кроме того, я злился из-за мужчин с голодными взглядами, волочившихся за нею, вертевшихся вокруг нее и надоедавших приглашениями на танец.

  Я сказал Челси, что сегодня меня одолела ревность, но от этих слов мне стало только хуже. И я почувствовал себя жалким.

  Мне нужно было двигаться дальше, встретить кого-то нового. Как предрек доктор, время вылечит мой пенис. Когда же магия времени излечит мое сердце?

  Друзья пытались мне помочь. Упоминали в разговоре разных девушек, устраивали встречи, свидания.

  Ничего из этого не получалось. Так что я почти не слушал, когда они назвали очередное имя летом 2011 года. Немного рассказали мне об этой девушке - блестящая красавица, крутая, и о ее статусе отношений - недавно рассталась с парнем. И она надолго в этом статусе не задержится, Шип!

  - Она свободна, чувак. И ты - тоже.

  - Я свободен?

  - И вы идеально подходите друг другу. Без сомнения, вы поладите.

  Я закатил глаза. Когда такие предсказания сбывались?

  Но тут, о чудо из чудес, сработало. Мы действительно подошли друг другу. Мы сидели в баре, болтали и смеялись, друзья, стены, напитки и бармен - всё вокруг растаяло. Я предложил всей компании вернуться в Кларенс-Хауз и выпить по стаканчику перед сном.

  Мы отдыхали, слушали музыку. Веселая оживленная компания. Когда вечеринка закончилась и все разъехались, я подвез Флоренс домой. Так ее звали. Флоренс. Но все называли ее Фли.

  Фли сказала, что живет в Ноттинг-Хилле. На тихой улочке. Когда мы подъехали к ее квартире, она пригласила меня на чашечку чая. Конечно, я согласился.

  И попросил телохранителя несколько сотен раз объехать квартал.

  Не помню точно, в ту ночь или в другую Фли рассказала мне о своем далеком предке? Хотя на самом деле, наверное, она не рассказывала. Думаю, мне потом рассказал друг. Как бы то ни было, он возглавил «Атаку легкой кавалерии», обреченную на провал попытку атаковать русские пушки в Крымской войне. Некомпетентный, возможно, безумец, он послал на смерть сотни людей. Позорная страница истории, полная противоположность сражению у Роркс-Дрифт, а теперь я цитировал страницу его книги и самоуверенно несся вперед. За первой чашкой «Эрл Грея» я спросил себя: «Возможно ли, что она - мой человек?».

  Между нами установилась такая прочная связь.

  Но я тоже был безумцем. И видел, что она об этом знает, читает это на моем лице, с таким лицом не играют в покер. Я надеялся, что ей это кажется очаровательным.

  По-видимому, так и было. Следующие несколько недель царила идиллия. Мы часто виделись, много смеялись, и никто об этом не знал.

  У меня появилась надежда.

  Потом журналисты обо всем узнали, и нашей идиллии пришел конец.

  Фли позвонила мне в слезах. Возле ее квартиры дежурили восемь папарацци. Преследовали ее прямо в центре Лондона.

  В одной из газет ее назвали «моделью нижнего белья». На основании фотосессии многолетней давности! Фли сказала, что всю ее жизнь свели к одной фотографии. Это так унизительно. .

  Я спокойно ответил: «Да, мне знакомо это чувство».

  Журналисты копали, звонили всем, с кем Фли когда-либо была знакома. Уже следили за ее семьей. Фли по полной программе получила то же, что и Кэролайн Флэк, хотя и Кэролайн продолжала получать то же самое.

  Фли повторяла:

  - Я этого не выдержу.

  Сказала, что она - под круглосуточным надзором. Словно какая-то преступница. На заднем плане я слышал вой сирен.

  Она была расстроена, плакала, и мне тоже хотелось заплакать, но, конечно, я этого не сделал.

  Фли сказала в последний раз:

  - Я этого больше не выдержу, Гарри.

  Я включил динамик в телефоне. Я стоял у окна на третьем этаже Кларенс-Хауза, вокруг была красивая мебель. Очаровательная комната, низкие торшеры, ковер под ногами - произведение искусства. Я вдавил лицо в холодное полированное стекло окна и попросил Фли встретиться со мной в последний раз, хотя бы обсудить это всё.

  Под окнами маршировали солдаты. Смена караула.

  - Нет.

  Она была непреклонна.

  Через несколько недель мне позвонил один из друзей, зависавших с нами тогда в баре:

  - Ты там? Фли вернулась к бывшему бойфренду!

  - Неужели.

  - Думаю, этого можно было ожидать.

  - Да, верно.

  Друг сказал, что это мать Фли уговорила ее прекратить наши отношения, предупредила, что журналисты сломают ей жизнь.

  - Они будут преследовать тебя до врат Ада, - сказала мать Фли.

  - Да, - сказал я другу. - Мамы всегда знают лучше.

  45.

  Я перестал спать.

  Просто перестал. Я был так разочарован, так сильно расстроен, что просто всю ночь бродил и размышлял. Жалел, что у меня нет телевизора.

  Но я сейчас жил на военной базе, в комнате, напоминавшей келью.

  А по утрам, глаз перед тем не сомкнув, пытался летать на «Апаче».

  Залог провала.

  Я пробовал лекарственные средства. Они немного помогали. Мне удавалось поспать часок-другой, но по утрам мой мозг абсолютно не работал.

  Потом армейское руководство сообщило, что я отбываю на маневры и учения.

  Я подумал, что, может быть, это - то, что нужно. Сменю обстановку.

  Или, возможно, это станет последней каплей.

  Сначала меня отправили в Америку. На юго-запад. Я провел там неделю или около того,