— Во-во. А шуба у нее грязная, как у бомжихи.И сама она какая-то пришибленная. Идет, как будто ее рота солдат оттрахала,всхлипывает всю дорогу. Я так не понял, то ли она ревет, то ли постанывает.Может, ее Молоток отхерачил. С него станется. Говорят, он свою Киру частенькогонял. Поделом ей, замужняя, а с Молотком якшалась. За это я баб и ненавижу.Продажные они все. Ну Кира хоть красивая была, а эта пришибленная, какая-топотасканная, что ли. Волосы в песке, слипшиеся… Походка — лучше не видеть… Непонимаю, Молоток себе что, получше что ли не мог найти?

— Мог. Видать, приспичило ему. Где ж этовидано, чтобы бабы в Египте в норковых шубах ходили. Да хрен с ней, с этойбабой. Мне шлюх никогда жалко не было.

— Михей, давай посчитаем, сколько в доменароду. Сколько гробов-то будет?

— Ну давай, посчитаем. Анатолий, баба егопомешанная и те пять шалав, которые сюда на маршрутном такси приехали. Онивроде приехали сюда танцевать, вон наряды свои на вешалках перли. Ты видел?

— Видел.

— Их, наверно, Молоток заказал на ночь. Онповеселиться любит. Шалав жалко немного. Какие-никакие, а все же русские. На заработкидевки приехали. Вот и заработали себе на смерть.

— Ну и хрен с ними! На том свете танцеватьбудут. На этом они уже все, что можно, станцевали. А может, они не толькотанцевать приехали, но и передком заработать. Сейчас, сам знаешь, баба заденьги и станцует, и потрахаться даст. Только плати, и она тебе все сделает.

— Да разве Молоток всех осилит?

— Ну, не сразу, а может, по очереди.

— По очереди тоже больно много. Одного мужикана всех не хватит.

— Кстати, а может, в доме кто еще из прислугиесть? Может, там баб больше, чем мы посчитали?

— Может, и больше, только это роли уже неиграет. Дом разлетится ровно через двенадцать минут. Пошли, вон в те дальниекусты свалим, а то больно близко сидим, вдруг и нам достанется. Посмотримоттуда, как мы с тобой поработали. Главное, чтобы от Молотка остались рожки даножки, тогда считай, что день не прошел даром.

— Короче, садимся в дальних кустах, но прямоперед домом, и смотрим, как оно все будет.

— Точно, напротив входа в дом, обзор тамклассный. Нам будет хорошо видно, кто сможет зайти в дом и кто из него сможетвыйти. Я уже все узнал: в доме всего один выход, других входных дверей нет. Ачерез окно здесь вряд ли кто-нибудь выходит. Если после взрыва из дома выскочиткто живой, то сразу стреляем.

— Как же, выскочит… После такого-то взрыва.Дом упадет и сложится, словно карточный.

— Мало ли. Всякое бывает. Это я для страховкиговорю. Если кто живой, то я палю без разбора. Кстати, через четыре часа самолет.Улетаем утренним рейсом. Эх, вот бы здорово было прямо в сумке привезти головуМолотка. — Незнакомец рассмеялся злобным смехом, от которого по моему телупробежали мурашки.

— Точно! Слушай, а может, нам в сумке еще егохер привезти?

— Да ладно, я просто прикалываюсь. Мне чего, ипоприкалываться нельзя?

— Сейчас не то время, чтобы прикалываться. Мына работе.

— А может, у нас работа такая прикольная. Неработа, а просто умора.

— Слышишь, хорош гнать. Лучше достань пушку инормально настройся. Может, кого мочить придется. Может, кто из дома выскочит.В жизни всякое бывает. Сколько случаев, что после даже самых больших взрывовкто-то живой оставался! Да полно таких случаев, выше крыши. Тоже мне, нашелместо шутить.

— Вообще-то мы не совсем все верно делаем.

— Почему?

— Нам сказано Молотка одного убрать, а тамтанцующих баб полный дом.

— Значит, будем ликвидировать всех, кто есть вдоме. Это нормально. Черт знает сколько времени нам придется ждать, покаМолоток один из дома выйдет, тем более я просто уверен, что он пушку себеприкупил и повсюду с пушкой ходит. А у нас билеты. Через четыре часа самолетулетает. Еще до аэропорта доехать надо и регистрацию пройти. У нас время нетерпит.

— Это верно, времени у нас в обрез. А когдадом взорвется, сюда сразу же два араба со службы безопасности прибегут, что сними делать?

— Если в доме все чисто, то мы успеем уйти иничего с ними делать не придется.

—  — Как это «все чисто»?

— Если живых нет, то мы успеем уйти и потомпусть сюда кто угодно приезжает, хоть полиция, хоть президент.

— А если кто из живых будет?

— Живых мочим. Другого просто не может быть.

— А арабы из службы безопасности?

— Если они мешать будут, ухайдокаем вместе совсеми.

— Не много ли жмуров получается?

— Нормально. Я тебе за свой базар отвечаю. ТутМолоток в расслабухе, а в Москве его голыми руками не возьмешь. Он там хитрый,как жук. То охрана, то еще чего. Поговаривают, что он сам хотел Спартака убрать,поэтому тянуть больше некуда, тем более мы сюда на сутки прилетели.

— Надо было номер в отеле снять и хотьнедельку позагорать, дождаться, пока Молоток один прогуливаться будет, ишлепнуть его.

— Недельку нам загорать никак нельзя.Подозрительно все это. Можно спалиться, а палиться в нашем деле тоже нельзя.Нам дан приказ ликвидировать Молотка за сутки, и против приказа мы не пойдем. ВМоскве работы выше крыши. А на отдых сюда надо с семьей приезжать, купаться,загорать, нырять, сколько влезет.

— И какого хрена он этих танцовщиц именносегодня заказал? Почему именно сегодня? Не мог телевизор посмотреть. Нет, емугулять вздумалось. Привык гулять на широкую ногу. Это у него московскаяпривычка.

— Да пусть гуляет. Нам какое дело. Тебя что,совесть что ли замучила?

— Да нет. Просто нервяк бьет немного.

— Работа у нас с тобой такая, чтобы нервякбил. Мы же не на заводе детали обтачиваем.

— Уж лучше бы на заводе, чем вот так в кустахсидеть и ждать, когда дом взорвется.

— Хорош гнать. На заводе ты бы за всю жизньтех денег не заработал, которые получишь после этого дела. Сиди тихо. Ровнодесять минут осталось.

— Время так долго тянется.