— Тебя кто-нибудь встретит?

— Нет.

— Почему?

— Потому, что меня могла бы встретить мояподруга, но мне неоткуда ей позвонить.

— Держи.

Махмед протянул мне мобильник.

— А вдруг я этим рейсом не улечу?

— Я же сказал тебе, что я тебя посажу.

— Но я не знаю номера рейса.

— Тогда давай я позвоню ей сам. Диктуй номер.Я продиктовала номер телефона своей подруги.

Махмед довольно быстро дозвонился до Ладки.Когда он назвал номер рейса и время прибытия в аэропорт, он протянул трубкумне.

— Лад, ты меня встретишь? А то я без зимнихвещей…

— А где твоя шуба? — послышалось на том концепровода.

— Потом расскажу. Телефон не мой, а связьденег стоит. Так ты меня встретишь?

— Встречу, конечно.

Я отключила телефон и протянула его Махмеду.

— Меня встретят, — улыбнулась я.

— Только перед отлетом тебе нужно в туалетзабежать и умыться. Ты вся в саже. Если ты посмотришь на себя в зеркало, то неповеришь, что это ты.

— У меня нет никакого желания смотреться взеркало, — нервно произнесла я и отвернулась в окно.

— Я тебя понимаю, но ведь в самолете сидятлюди. Ты можешь их напугать.

Всю дальнейшую дорогу до аэропорта мы ехалимолча и старались не смотреть друг на друга. Я закрыла глаза и подумала о том,что еще совсем недавно я смогла бы погибнуть точно так же, как и те девушки,лежащие у взорванного дома. Наверно, это очень страшно, когда жизньпродолжается… Когда на улицах цветут цветы, во дворах бегают ребятишки, когдаидет снег, проезжают машины, работают рестораны, проходят различные презентациии выставки, рождаются дети, влюбляются друг в друга люди, создаются новые семьии расходятся те, которые не прошли испытание отечественным бытом, а тебя в этойжизни нет. Тебя нет. Ты умерла. Ты больше никогда не увидишь, как идет снег, несможешь ловить снежинки, не увидишь, как кружит листопад и как ласковоесолнышко заставляет изнывать от жары. Все это будет у кого-то, но этого небудет у тебя, потому что тебя просто нет… Я никогда не верила в загробнуюжизнь, и я твердо знала одно: что со смертью всему приходит конец. И я страшнобоялась смерти, потому что мне очень хотелось жить, несмотря на те трудности инеудачи, которые постоянно подкидывала мне эта самая жизнь. Хотя по большомусчету я полагала, что смерть — это свобода от всего. Это просто свобода.Свобода от всех жизненных трудностей, обязанностей, условностей, различныхстереотипов и отношений с людьми.

…А еще я подумала о Боге и о том, почему ондопускает подобные несправедливости. Почему умирают молодые и здоровые? Почемутак долго живут спившиеся и опустившиеся? Почему на свете столько зла инеправды? Почему жизнь кого-то испытывает, а кого-то балует и оберегает отнеудач?

Я открыла глаза, посмотрела на Махмеда изадумчиво задала ему вопрос:

— Махмед, а ты веришь в Бога?

— Да. Я мусульманин. Я верю в Аллаха.

— А ты в него действительно веришь или ходишьв мечеть только потому, что туда ходят все и ты должен быть таким, как все?

— Я в него действительно верю. Я с детстваучил Коран.

— А твой Аллах тебе когда-нибудь помогал?

— Всегда, — ни на минуту не задумываясь,ответил Махмед.

— А как он тебе помогал?

— Аллах всегда всем помогает.

— А мне кажется, что ты лукавишь. Ты ходишь вмечеть потому, что туда ходят все, и молишься по той же самой причине. Этовнушили тебе с молоком матери. Это просто внушение, слепая вера.

— Не говори так. Мусульманская вера оченьсильная, и она у нас в крови. А ты к какой вере принадлежишь?

— Не знаю, — устало пожала я плечами. — У насвсе говорят, что верят в Бога, но в сущности какая это вера. Это уже какая-томода. Даже страшно подумать о том, что сейчас верить в Бога стало модно. Модноходить в церковь, модно ставить свечки, модно слушать проповеди, моднокреститься. Я и сама не знаю, существует ли Бог, и начинаю думать, что еговсе-таки нет. Я верю в существование Ангела-Хранителя и знаю, что он у меняесть. Он мне помогает, оберегает, предостерегает. Когда я попадаю вкакую-нибудь переделку и выбираюсь из нее в целости и сохранности, я всегдаблагодарю своего Ангела-Хранителя, потому что знаю: мне помог он. А вот чтокасается Бога… Если Бог есть, то получается, что это он сотворил этот мир с егонищетой, ложью, лицемерием, предательством, несправедливостью и одиночеством…Он должен понимать, что очень тяжело жить среди всех этих пороков и при этомоставаться чистым. Он должен знать, что не каждый человек может вынестистолько, сколько ему отпущено и уготовано судьбой, что у человеческих сил естьпредел, что предел есть у всего, даже у терпения и понимания… Не каждый человекможет быть сильным и справиться с тем, что ему уготовано. Далеко не каждый.Если Бог есть, то зачем же он сделал этот мир таким жестоким? Зачем он сделалвсе так, чтобы люди мучились?

— Жестоким мир сделал не Бог, а сами люди. Этоне божьи пороки, а людские. Это люди лицемерят, врут, предают, изменяют,убивают.

— Неужели ты искренне веришь в то, что Богесть?

— Верю.

— А как же толстые попы, от которых пахнетперегаром, которые набивают себе карманы и животы людскими приношениями?

— В семье не без урода. Я был в России и виделваши церкви. Я видел то, о чем ты говоришь. Я видел пьяного попа, которыйотказывался крестить ребенка, потому что у этого попа голова трещала спохмелья. Ты не верь в церковь. Не верь в тех людей, которые стоят междуцерковью и Богом, потому что, как правило, эти люди не достойны служить церкви,и их большинство. Ты верь в Бога. Ты обязательно в него верь.

— Я буду. — Я всхлипнула и почувствовала, каку меня на глазах появились слезы.

— Ты просто живи и никогда не ищи в этой жизнисмысла. Если ты будешь его искать, то ты наживешь себе ненужные проблемы.

— Я знаю, — кивнула я головой. — Я никогда неискала смысла жизни. Ни когда училась в школе, ни когда уже выросла. Я знаю,что смысл жизни в отсутствии всякого смысла. Я знаю, что я появилась на этотсвет для того, чтобы пройти через все трудности, и я не думаю, что моя жизньбесполезна.

— Ты появилась на этот свет для того, чтобыжить.