– Я уверен, ты сделаешь все, как я сказал, – произнес онмягко. – Ты – умница, ведь правда?

– Я не собираюсь лгать, – ответила она.

– Если они еще о чем-нибудь спросят, ты ничего не знаешь. Тыничего не видела. Ты была слишком расстроена. Кроме одного: с самого первогопоста я не выпускал из рук кольца. Ты не знаешь, что это такое было, но я невыпускал его из рук.

– Лучше убей меня на месте.

– Давай, – сказал он. – Иди.

Она уставилась на него, вся дрожа, губы ее ходили ходуном,глаза были похожи на два черных провала. От уверенной в себе красотки черныетени под глазами не оставили и следа. Ричардс был бы очень удивлен, если бы узнал,что она когда-нибудь сможет вернуться в нормальное состояние. Он в этомсомневался. Сильно сомневался.

– Иди, – сказал он. – Иди. Иди.

– Я… я… О, Господи…

Она отпрянула к дверям и то ли спрыгнула, то ли выпала вниз.Потом быстро поднялась на ноги и побежала. Волосы развевались за ее спиной, набегу она казалась прекрасной, почти богоподобной в теплых вспышках миллионовламп.

Блеснули карабины, взятые на изготовку, – и опустились,когда толпа поглотила ее. Ричардс рискнул чуть высунуться из бокового окнаводителя, но не смог ничего увидеть.

Он откинулся назад, скользнул взглядом на часы и стал ждатьразвязки событий.

Счет продолжается…

Красная секундная стрелка его часов описала два круга. Ещедва. И еще два.

– РИЧАРДС!

Он поднес мегафон к губам.

– МАККОУН, У ТЕБЯ ОСТАЛСЯ ЧАС И 19 МИНУТ.

Нужно продержаться до последней минуты. Это единственныйвыход. Продержаться до момента, когда Маккоун отдаст приказ вести прицельныйогонь. Это произойдет мгновенно. И скорее всего ни черта не изменит.

И – после долгого молчания, после паузы, показавшейся емувечной:

– НАМ НУЖНО БОЛЬШЕ ВРЕМЕНИ. ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ТРИ ЧАСА: НАЛЕТНОМ ПОЛЕ НЕТ НИ «ЛОКХИДА», НИ «ДЕЛЬТЫ». НУЖНО ЖДАТЬ, ПОКА САМОЛЕТ ПОДГОНЯТСЮДА.

Она сделала это. Какое удивительное благодеяние. Эта женщиназаглянула в бездну и выбралась по самому ее краю. Не за награду. Не собираясьвернуться назад. Удивительно.

Скорее всего они ей не поверили. Не для того они здесь,чтобы верить кому бы то ни было. Вот сейчас они затолкали ее в укромнуюкомнатку в одном из отдаленных участков Терминала, где ее ждет полдюжиныотборных маккоуновских следователей. И когда они ее туда приведут, тут-то иначнется литания [прим. пер. – в христианстве длинная молитва, в которойсвященник задает вопросы, а молящиеся отвечают всегда одними и теми жесловами].

Да, конечно, вы расстроены, миссис Вильямс, но дляпротокола… не могли бы вы припомнить все это еще раз… нас смущает один нюанс…вы уверены, что не было другого выхода… откуда вы узнали… почему… а что онсказал потом…

Так что правильнее всего для них сейчас – тянуть время.Морочить Ричардсу голову то одной, то другой отговоркой. У нас проблема сзаправкой, нам нужно время. На территории аэропорта сейчас нет свободногосамолета, нам нужно время. На взлетной полосе 07 сейчас – летающая тарелка, намнужно время. И мы еще не раскололи женщину. Еще не заставили ее признаться, чтовесь ваш «Черный Ирландец» – это сумочка из крокодиловой кожи, набитая мятымисалфетками, мелочью, косметикой и кредитными карточками. Нам нужно время.

У нас пока нет шанса убить тебя. Нам нужно время.

– РИЧАРДС!

– СЛУШАЙТЕ МЕНЯ, – ответил он в мегафон. – У ВАС ОСТАЛСЯ ЧАСИ 15 МИНУТ. ПОТОМ ВСЕ ВЗЛЕТИТ НА ВОЗДУХ.

Нет ответа.

Несмотря на то, что зрелище грозило обернуться Армагеддоном,публика прибывала. Глаза зевак были широко раскрыты, влажны и полнывозбуждения. Огромное количество переносных осветительных приборов былосфокусировано на маленькой машине, купающейся в бездонном свете. Сейчасособенно хорошо было видно, что ветровое стекло разбито.

Ричардс постарался представить себе маленькую комнату, вкоторой они будут ее держать, пытаясь узнать правду. Но им не узнать правды.Давление на нее, конечно, исключено. Люди Маккоуна будут делать все, чтобызапугать ее до смерти, и, несомненно, им это удастся. Но как далеко они посмеютзайти в своих стараниях: ведь она не принадлежит к гетто отверженных, к кастебезликих нищих. Наркотики. Существуют еще наркотики, и Ричардс хорошо это знал,наркотики, к которым Маккоун может прибегнуть без промедления. Наркотики,которые способны всю жизнь человека превратить в детский лепет. Наркотики,заглушающие показания с помощью стенографической машины, как трещоткасвященника признания кающегося грешника.

Пытки? К их услугам усовершенствованные электронныеустройства, так славно поработавшие во время восстаний в Сиэтле в 2005 году. Нахудой конец, можно сопроводить допрос побоями.

Эти мысли отвлекали его, но он не мог перестать об этомдумать, не мог их разом отключить. Помимо сцен допроса он отчетливо слышалурчание разогревающегося «Локхида». Его птички. Этот звук то нарастал, тостихал. Когда он внезапно оборвался, Ричардс понял, что началась заправка. Еслиони поторопятся, это займет минут двадцать. Но Ричардс не склонен был думать,что они поспешат. Ну же, ну, давайте. Наконец-то. Открыты все карты.

Кроме одной. Маккоун! Маккоун, ты еще трепыхаешься? Ты ещене проник в ее мысли?

Тени на поле удлинились. Все ждали.

Счет продолжается…

Ричардс вдруг понял, что старое клише было ложью. Время нестоит на месте. Иногда было бы лучше, если бы оно замирало. Тогда, по крайнеймере, с ним вместе умирала бы и надежда.

Усиленный динамиками голос дважды сообщал Ричардсу, что онлжет. Он отвечал им, что если так, пусть они докажут это. Через пять минутдругой голос по мегафону сообщил ему, что взлет «Локхида» отменяется и начатазаправка другого самолета. Ричардс сказал, что это его радует. Если только ониуспеют подготовить этот самолет к назначенному сроку.

Минуты ползли медленно. Осталось двадцать шесть минут,двадцать пять, двадцать две, двадцать (Боже мой, хоть бы она ещепродержалась…), восемнадцать, пятнадцать (моторы самолета снова заработали,издавая рокочущее кудахтанье, а наземные службы суетились у систем заправки,снуя в предполетных проверках), десять минут, восемь.

– РИЧАРДС!

– НАМ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОНАДОБИТСЯ БОЛЬШЕ ВРЕМЕНИ. САМОЛЕТЫГОТОВЫ К ВЗЛЕТУ. ОСТАЛОСЬ ОБРАБОТАТЬ КРЫЛЬЯ ЖИДКИМ ВОДОРОДОМ, НО НА ЭТО НУЖНОВРЕМЯ.