– У ВАС ЕЩЕ ЕСТЬ ВРЕМЯ. СЕМЬ МИНУТ. А ПОТОМ Я ПРОСЛЕДУЮ НАМЕСТО ВЗЛЕТА ПО СЛУЖЕБНОМУ ВЪЕЗДУ. ОДНУ РУКУ Я БУДУ ДЕРЖАТЬ НА УПРАВЛЕНИИ, АДРУГУЮ – НА КОЛЬЦЕ ВЗРЫВАТЕЛЯ. ВСЕ ВХОДЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ОТКРЫТЫ. И ПОМНИТЕ, ЧТО ЯВСЕ БЛИЖЕ И БЛИЖЕ К БАКАМ С ГОРЮЧИМ.

– КАЖЕТСЯ, ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО МЫ…

– Я ЗАКАНЧИВАЮ ПЕРЕГОВОРЫ, РЕБЯТА. ОСТАЛОСЬ ШЕСТЬ МИНУТ.

Секундная стрелка описывала круги – один за одним. Осталосьтри минуты, две, одна. Они допрашивали ее в той маленькой комнатке, которой онне в силах был себе представить. Он попытался вызвать в памяти образ Амелии, ноне смог. Ее лицо расплывалось, превращаясь в другие лица. Это был коллаж изразных лиц: Стейси и Брэдли, Элтона и Вирджинии Парракис и того мальчика ссобакой. Единственное, что он мог припомнить, что она была такой мягкой икрасивой той банальной красотой, которой многие женщины достигают благодаряупотреблению косметики Макс Фактор и Ревлон и усилиям пластических хирургов,подтягивающих, подбирающих, разглаживающих и смягчающих. Мягкая. Но где-то вглубине души жесткая. Отчего ты стала такой жесткой, женщина-вамп? И достаточноли ты тверда? Или ты просто хочешь сломать мою игру?

Он почувствовал, как по его подбородку течет что-то теплое,и обнаружил, что прокусил губы в нескольких местах.

Он рассеянно облизал губы, ощутив в слюне привкус крови, изавел мотор. Мотор завелся послушно, толкатель клапана заворчал.

– РИЧАРДС! ЕСЛИ ТЫ СДВИНЕШЬСЯ С МЕСТА, МЫ БУДЕМ СТРЕЛЯТЬ!ДЕВУШКА ВО ВСЕМ ПРИЗНАЛАСЬ! МЫ ВСЕ ЗНАЕМ!

Никто не выстрелил. И напряжение как будто покинуло его.

Счет продолжается…

Служебный въезд представлял собой изгиб дороги, подымающийсявверх и огибающий остекленный, в футуристическом духе выстроенный АэровокзалСеверных Штатов. Дорога была оцеплена полицией, вооруженной до зубов – отдубинки и слезоточивого газа до тяжелого бронебойного вооружения. Их лица былиплоскими, тоскливыми, однообразными. Ричардс вел машину медленно, выпрямившисьна сиденье, и они смотрели на него с пустым, скотским ужасом. Ричардс подумал,что именно так должны смотреть корова на своего фермера, который подвинулсярассудком и катается по полу хлева, лягаясь и вопя.

Вход в служебную зону (ВНИМАНИЕ – ТОЛЬКО ДЛЯ ОБСЛУЖИВАЮЩЕГОПЕРСОНАЛА – НЕ КУРИТЬ – ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН) был открыт настежь, иРичардс осторожно направил машину туда, минуя ряды контейнеров свысокооктановым горючим и маленьких частных самолетиков на приколе. За нимизмеилась рулежная дорожка: широкая, глянцевито сверкающая, черная, срасширенными развязками. Здесь ожидала Ричардса его «птичка»: огромный,громоздкий белый реактивный самолет с 12 турбомоторами, которые тихонькорокотали. За самолетом убегали, сходясь в одну точку на горизонте, прямые ичистые в свете дня, взлетные полосы. Трап к «птичке» как раз прилаживали четыречеловека в комбинезонах. Ричардсу показалось, что этот трап похож на лестницуна эшафот.

И словно в подтверждение тому, в тени огромного белого брюхасамолета отчетливо вырисовывался силуэт палача. Это был Эван Маккоун.

Ричардс взглянул на него с любопытством человека, впервыенаблюдающего подобное явление. Не имеет значения, сколько раз вы видели егоизображение в стереокино, вам ни за что не поверить в его реальность, пока онне возникнет перед вами во плоти – и тогда реальность приобретает характергаллюцинации, словно он не может существовать в реальности отдельно от егоизображения.

Это был невысокий человек в очках без оправы, с намеком набрюшко, которое было заметно под его хорошо скроенным костюмом. Болтали, чтоМаккоун носит ботинки на каблуках, но даже если это было так, это не бросалосьв глаза. На его лацкане виднелась маленькая серебряная булавка с флажком. Вцелом он совершенно не похож был на монстра, этот наследник таких внушающихужас вездесущих контор, как ФБР и ЦРУ. Он не походил на человека, который поночам совершенствовал технику вождения, или был завсегдатаем клуба, илиинтересовался, когда его родственники придут к нему в гости. Он не похож был ина человека, который овладел искусством наводить ужас.

– Бен Ричардс! – Он говорил просто так, без мегафона, и безмегафона его голос звучал мягко, благовоспитанно, без намека на что-либо бабье.

– Я слушаю.

– У меня на руках заключение органов правосудия ФедерацииИгр, уполномоченной Комитетом Системы, о вашем аресте и казни… Не окажете личесть?

– На черта курице – флаг?

– Ну, полно. – Маккоун выглядел удовлетворенным. – Оформальностях мы уже позаботились. Я – сторонник соблюдения формальностей, авы? Ну вы-то, конечно, против этого. Вы вели себя крайне недисциплинированно,неформально, нарушая правила соревнования. Поэтому вы до сих пор живы. Вам,наверное, известно, что вы уже превысили рекордное время пребывания в«Бегущем», и оно составило восемь дней и пять часов. Это произошло часа два назад.Нет, конечно, вам ничего об этом не известно. Но вам это удалось. Да. И этотваш побег из ИМКА в Бостоне. Исполнено безупречно. Думаю, что рейтинг Нильсенав программе подскочит на 12 пунктов.

– Я рад.

– К вашему сведению, вы были почти у нас в руках во времяэтого перерыва в Портленде. Но нам не повезло. Парракис голову давал наотсечение, что вы сбежали на корабле в Обурн. Мы поверили ему, он был явнонапуган.

– Ясно, – эхом отозвался Ричардс.

– Ну, а этот последний спектакль – это просто выше всехпохвал. Склоняю голову. Между прочим, я почти сожалею, что игра должназакончиться. Подозреваю, что нам никогда больше не доведется иметь дело с болееизобретательным, чем вы, противником.

– Какая жалость, – сказал Ричардс.

– Все, тебе конец, понимаешь, – сказал Маккоун. Женщина вовсем призналась. Мы на ней испробовали пентатол натрия. Средство старое, нонадежное. Он достал маленький пистолет: – Выходите, мистер Ричардс. Я вам окажупоследнюю любезность. Я намереваюсь это сделать прямо здесь, где нас не будутснимать на пленку. Ваша смерть будет частным делом.

– Ну, тогда готовься, – усмехнулся Ричардс.

Он открыл дверцу и вышел. Два человека встретились лицом клицу на белом цементе служебной зоны.

Счет продолжается…

Маккоун первым нарушил молчание. Он запрокинул голову ирассмеялся.

Смех его звучал очень пристойно, он был тихим и бархатистым.

– Какой вы молодец, мистер Ричардс. Великолепно. Высунулись,прокричали, потом снова высунулись. Я искренне склоняю перед вами голову.Женщину мы не раскололи. Она упрямо твердит, что ваш карман набит «ЧернымИрландцем». Мы не смогли подвергнуть ее тесту SAP, потому что он оставляетследы, а это не годиться.