– Пройди вперед. Мы взлетаем. – Он посмотрел на Маккоуна. –А ты иди куда хочешь. Ты совершаешь побег вместе со мной. Не вздумайсговариваться с экипажем.

Маккоун ничего не ответил и сел у занавески, отделяющейпервый класс от второго. Потом, видимо, передумав, он рванулся в соседний отсеки исчез.

Ричардс приблизился к женщине, хватаясь за спинки кресел дляподдержки.

– Я предпочитаю сидеть у окна, – сказал он. – Я всего раз вжизни летал на самолете. – Он попытался улыбнуться, но она не реагировала, тупоуставившись на него.

Он опустился в кресло, она села рядом. Она пристегнула егоремнем, чтобы ему не пришлось вынимать руку из кармана.

– Ты как дурной сон, – сказала она. – Как бесконечныйкошмар.

– Прости.

– Я не… – начала было она, но он закрыл ей рот рукой ипокачал головой. Он одними губами произнес слово – нет, чтобы она увидела.

Все дрожало, турбины ревели, самолет разворачивался понаправлению ко взлетной полосе, словно неуклюжая утка, спускающаяся к воде. Онбыл таким огромным, что Ричардсу казалось: они стоят на месте, а землядвигается.

Может, это все мне только кажется, мелькнула у него безумнаямысль. Может, они установили в иллюминаторах стереопроекторы и… Он оборвал этумысль.

Вот они уже миновали рулежную дорожку, и самолет тяжелоразвернулся вправо. Они неслись под прямым углом ко взлетной полосе, проехавполосы 3 и 2. Потом повернули влево и на секунду замерли. Холлоуэй выразительносказал из кабины:

– Взлетаем, мистер Ричардс.

Поначалу самолет медленно двигался, со скоростью авиакара,потом возник кошмарный рев и Ричардсу захотелось завопить от ужаса.

Его прижало к мягкой спинке сиденья, взлетные огни снаруживдруг начали проноситься со все возрастающей скоростью. Кустарник и чахлыедеревца на пустыре, залитый восходящим солнцем горизонт неслись прямо навстречуим. Моторы все набирали и набирали обороты. Пол снова начал вибрировать.

Он вдруг понял, что Амелия Вильямс обеими рукам держится заего плечо, а лицо ее перекосилось в гримас ужаса и отчаяния.

Боже милостивый, она тоже никогда не летала!

– Мы летим, – сказал он. Он понял, что уже давно этоповторяет и не может остановиться. – Мы летим. Мы летим.

– Куда? – прошептала она.

Он не ответил. Он только сейчас начал это понимать.

Счет продолжается…

Два солдата на посту у восточного входа в аэропортнаблюдали, как огромный лайнер вырулил на взлетную полосу, набирая скорость.Его огни замигали оранжевым и зеленым в темноте, и вой его моторов больноударял по барабанным перепонкам.

– Он летит. Господи, он летит.

– Куда? – спросил другой.

Они смотрели на темный силуэт, отделявшийся от земли. Егомоторы издавали странный тихий звук, похожий на звук артподготовки холоднымутром. Он круто поднялся в высоту, такой же реальный, как кусок масла натарелке, и одновременно невероятный в своем полете.

– Думаешь, у него есть эта штука?

– Черт возьми, откуда я знаю?

Рев мотора доносился до них все слабее и слабее.

– Одно тебе скажу… – Тот, первый, отвел взгляд от исчезающихв темноте огней и приподнял воротник: – Здорово, что эта сволочь убраласьвместе с ним. Этот Маккоун…

– Можно личный вопрос?

– Если только я могу не отвечать.

– Ты хотел бы увидеть, как он выдернет кольцо?

Солдат долгое время молчал. Гул мотора становился все тише итише, пока не смолк совсем, заглушенный стуком сердца.

– Да.

– Ты думаешь, он это сделает?

Темноту осветил полумесяц улыбки.

– Приятель, представляешь, какой это будет потрясающийвзрыв?

Счет продолжается…

Земли под ними больше не было видно. Ричардс с интересомглядел в окно, не в силах оторваться от этого зрелища; весь свой тот, первыйполет, он проспал, словно ожидая этого, второго. На горизонте потемнело небо,приобретя оттенок средний между бархатно-синим и черным. Застенчиво мерцализвезды. На западе, на линии горизонта о существовании солнца напоминала толькоярко-оранжевая линия, совершенно не освещающая темную землю там, внизу. Там,где по его предположениям должен был находиться Дерри, виднелись очажки света.

– Мистер Ричардс?

– Слушаю вас. – Он вскочил с кресла, как будто его ударили.

– Мы сейчас вошли в контролируемую зону. Это означает, чтомы описываем огромный круг над аэропортом Войт. Какие будут указания?

Ричардс задумался. Придется играть до конца.

– Какова минимальная высота полета у этой штуки?

Там долго совещались.

– Минимум – 600 метров, – осторожно сообщил Холлоуэй.

– Это, конечно, в нарушение Закона Северных Штатов обавиации, но…

– Это неважно, – сказал Ричардс. – В некотором роде мнепридется положиться на вас, мистер Холлоуэй. Я мало что смыслю в летном деле иуверен, что вы на этот счет проинструктированы. Но прошу вас не забывать, чтолюди, замышляющие разбомбить меня, все находятся на земле и вне опасности. Есливы обманете меня насчет чего-нибудь, и я об этом узнаю…

– Никто из экипажа не собирается вас обманывать, – сказалХоллоуэй. – Мы заинтересованы лишь посадить эту штуку так же успешно, какподняли в воздух.

– Ладно. Хорошо. – Он принялся размышлять. Амелия Вильямсбезучастно сидела рядом с ним, сцепив руки на коленях.

– Тогда летим на запад, – коротко произнес он. – На высоте600 метров. Только, пожалуйста, называйте те места…

– Места?

– Которые мы будем пролетать, – сказал Ричардс. – Я до этоготолько раз летал.

– А-а, – в голосе Холлоуэя послышалось облегчение.

Пол у них под ногами качнулся, а темная линия рассвета вокне сместилась вверх. Ричардс был заворожен этим зрелищем. Сейчас солнцепробивалось косыми лучами сквозь толстое стекло, отбрасывая на иллюминаторзагадочные, ускользающие отблески. Мы гонимся за солнцем, подумал он. Ну неудивительно ли это? Было шесть тридцать пять.