— Я подумаю над твоими словами, Юлий, — мрачносказал Катилина, кивая на прощание.

— Я всегда рад видеть тебя в своем доме, —постарался улыбнуться Цезарь, понимая, что Катилина больше не придет к немудомой.

После ухода патриция Цезарь еще долго сидел один, словнопродолжая начатый спор с Катилиной. Его размышления прервал появившийсявольноотпущенник Зимри.

— К Помпее пришли гости. Она хочет видеть тебя, Цезарь.

— Кто у нее? — быстро спросил Юлий.

— Клодия и Катулл, — услышал он в ответ и сразупочувствовал, как портится настроение.

Он всегда неодобрительно относился к дружбе своей жены сэтой вульгарной Клодией. Но идти нужно, Клодия всегда в курсе всех городскихсплетен. Ее постель служит своеобразным местом сбора информации всех последнихизвестий в Риме. Цезарь поморщился и пошел в конклав к супруге.

Помпея была внучкой самого Суллы, что дало повод популярамупрекать Цезаря в отходе от прежних антисулланских позиций. Однако во времясвоей женитьбы Цезарь руководствовался не только политическими, но и личнымимотивами. Помпея была одной из самых красивейших женщин Рима и приходилась нетолько внучкой Сулле, но и родственницей Гнею Помпею. Многие историки будутсчитать ее глупой и самодовольной женщиной, но вполне вероятно, что Помпея былане так глупа, как ее обычно изображают. Просто на фоне гениального Цезаря и техвеликолепных женщин, с которыми он сходился за время своей жизни — Сервилии,Эвнои, Клеопатры, — она выглядела несколько тускло и посредственно, будучипростой женщиной без особых претензий на гениальность.

В этот день в ее конклаве находилась одна из самых красивыхи самых распутных женщин того периода — сестра молодого Клодия Пульхра Клодия.Необыкновенная красота этой женщины вызывала восхищение многих римлян. Чутьизогнутые брови, ровный нос, высокий прямой лоб, узкое, с резко очерченнымискулами лицо, роскошные темно-каштановые волосы, серо-голубые глаза, высокая,стройная фигура с маленькими упругими грудями никогда не рожавшей женщины —таким был облик знаменитой красавицы Рима.

Цезарь всегда считал ее вульгарной и бесстыжей женщиной, ненаходя особого желания сблизиться с ней. Особенно не нравились ему ее постоянногорящие истерически-томные глаза, притягивающие к себе взгляды остальныхмужчин. Надо отдать должное Клодии, она делала все, чтобы сблизиться с покорителемстольких женских сердец, но на этот раз Гай Юлий был неприступен. Он любилнаходить в женщинах не только физическое, но и эстетическое удовольствие, а вКлодии он инстинктивно чувствовал слишком много чувственного, животного, чтобыло всегда ему неприятно.

Рядом с Клодией стоял молодой поэт, успевший прославиться вРиме своими стихами, в основном посвященными Клодии, в которую он былбезнадежно влюблен. Катулл ходил за ней, подобно тени, и римские острословыдаже шутили, что Клодия вводит его в конклав, где она принимает своих гостей и,не стесняясь Катулла, занимается там любовью. Надменная красавица была искреннеубеждена, что именно она составляет славу поэту, посвящавшему ей такиевдохновенные строчки.

— Приветствую великого жреца, — негромко сказала Клодия,увидев входящего хозяина, — я пришла пригласить тебя с Помпеей напиршество к Лукуллу. Он просил меня передать тебе его приглашение на завтра.

Сестра Клодии была женой Лукулла, хотя сам консуляр стыдилсяэтого родства. Приглашение, переданное через Клодию, означало оскорбление, ибоЛукулл никогда не любил Цезаря, но не приглашать верховного жреца Рима и толькочто избранного городского претора было невозможно. Слишком велика былапопулярность Гая Юлия в стенах этого города и далеко за его пределами. Втриклиниях Лукулла, на его пиршества, собирался обычно весь цвет римскогообщества, и отсутствие Цезаря, любимца и кумира этого общества, славившегосясвоим остроумием и манерами, сразу бы бросилось в глаза. Именно поэтому Лукуллпослал приглашение с Клодией, рассчитывая, что Цезарь откажется.

Но логика внутренней мысли Цезаря была непонятна дажеЛукуллу. Он улыбнулся в ответ на слова Клодии и тепло поблагодарил ее за стольвеликую честь.

У Помпеи от огорчения вытянулось лицо:

— А я собиралась завтра утром поехать в Остию, к своейматери на виллу.

— Ты могла бы уехать через два дня, — мягко сказалЦезарь.

— Конечно, — поддержала его Клодия, —оставайся, а то нам будет тебя очень не хватать. Но я думаю, что твой муж небудет скучать без тебя один в городе. Говорят, богиня Венера благосклонна кверховному жрецу Рима.

На Клодии был белоснежный пеплум, слишком стянутый в бедрах.Она подошла совсем близко, и Цезарь почувствовал запах благовоний от телаКлодии.

— Я не буду скучать, — негромко сказал он,улыбаясь, — по примеру Лукулла я решил собрать библиотеку. И теперь мненужно скорее покровительство Минервы, славной богини мудрости.

Но от Клодии не так легко было отделаться.

— У меня дома тоже есть несколько редких пергаментов.Когда Цезарь захочет, я могу показать ему свою библиотеку, —многозначительно сказала она, придвигаясь еще ближе.

«Эта распутница даже не знает, в какой стороне доманаходится библиотека», — весело подумал Цезарь и громко сказал:

— Я обязательно воспользуюсь твоим советом. В следующийраз мы придем вместе с Помпеей к тебе посмотреть твою библиотеку.

Клодия зло отвернулась от Цезаря.

«Интересно, что общего между образованным и начитаннымКатуллом и этой дикой самкой, неужели ее красота так ослепила поэта? А я всегдасчитал его умным человеком», — огорченно подумал Цезарь, бросая осторожныйвзгляд на унылое лицо Катулла, от которого не укрылось ни одно слово Клодии.

— Мы пришли поздравить тебя, Цезарь, — невеселоначал Катулл, — я был на поле и слышал, как жрецы выкрикивают твое имя.Боги благоволят сильнейшим. Твоя кандидатура, Цезарь, собрала больше всехголосов.

В конклав вошел Зимри.

— К тебе молодой Брут. Он ждет в триклинии.

— Проведи его сюда, — приказал Цезарь и, обращаяськ Помпее, спросил: — Ты приказала рабам накрыть стол в триклинии?

— Сейчас прикажу, — прошептала Помпея, исчезая задверью.

Через мгновение на пороге показался Брут. Молодой человекбыл одет в тогу, подобающую римлянину, явившемуся поздравить городского преторас избранием. После традиционных приветствий Брут сердечно поздравил Цезаря сновым избранием.

— Моя мать, — добавил юноша в заключение, —просила передать тебе свой привет и пожелание удачи. — При этих словахКлодия насмешливо фыркнула.

— Сервилия желает удачи Цезарю. Наверное, она посвятилажертву в честь избрания Юлия? — спросила, нехорошо улыбаясь, женщина.

Брут, от внимания которого не укрылись насмешливые нотки вголосе Клодии, вспыхнул, но Цезарь примирительно поднял руку.