Что касается самой крупной силы берлинских левых, Белл писал: «Им хорошо платят, они не имеют офицеров, выбирают своих “лидеров”. Правительство платит им, но хотело бы от них избавиться. Оно не знает, как это сделать. Распустить 18 000 вооруженных людей, которые не хотят, чтобы их расформировали, и в силах выгнать вас из ваших внушительных офисных зданий со всеми пожитками, если вы им не заплатите, – задача для человека, одаренного одновременно дипломатическим и военным гением». В Германии не хватало государственных деятелей, обладающих обоими талантами.

Фрайкор вмешался, чтобы избавиться от конкуренции за наемническую линию в государственном бюджете. Это была выгодная возможность для экстремистского ополчения, но плохая сделка для страны. Республиканцы были просто кучей бездельников. А у Рейнгарда и его команды были большие планы. Рейнгард их выполнил, когда во время Второй мировой войны стал нацистским обергруппенфюрером СС, что эквивалентно «трехзвездному» генералу. Другие члены фрайкора стали первыми союзниками Гитлера.

Миновав колючую проволоку, забаррикадированные мосты, артиллерийские взрывы и огонь, такси Белла добралось до спокойной части города. Репортер вышел в шикарном районе Берлина на улице Хаберландштрассе, к дому № 5.

39-летний немецкий еврейский физик открыл дверь и тепло, с улыбкой пригласил Белла войти, как друга общих друзей. Bitte kommen Sie Rein. Пожалуйста, проходите. Волосы добродушного собеседника были темными и неопрятными. Он был одет нетрадиционно. Квартира была просторной и удобной, с добротной и современной мебелью в стиле ар-деко.

Следующие несколько часов двое мужчин строили планы, как спасти Германию от ужасной смерти. Страна шла к полному разорению со скоростью света. Только огромная интеллектуальная гравитация могла искривить свет и спасти ситуацию. К счастью, Альберт Эйнштейн и Уинтроп Белл были тяжеловесами. Смогут ли они раскрыть миру, как связаны масса, энергия, время и пространство в Германии, балансирующей на грани катастрофы?

Прежде чем приступить к работе, мужчины обменялись новостями о своих друзьях из Гёттингена, таких как Макс Борн. Затем они сосредоточились на проблеме, которая была даже более сложной, чем теоретическая физика: Германия голодала и не имела выхода.

Союзники сделали свои политические намерения очевидными. Они чувствовали удовольствие от мысли о страданиях немцев – «так им и надо», что немцы могли бы назвать schadenfreude[67]. Пока британцы продолжали блокаду, фрайкор устраивали заговоры в отеле Eden в Берлине, децентрализованные революционные коммунисты – по всей стране, а Белл и Эйнштейн – на Хаберландштрассе. Только последние учитывали интересы страны.

Вскоре Эйнштейн станет одним из самых знаменитых людей в мире, но весной 1919 года, когда Белл брал у него интервью, он мог ходить практически куда угодно (кроме конференции по физике), не привлекая внимания. На тот момент Эйнштейн уже выяснил, как доказать существование атомов, его специальная теория относительности раскрыла, как связаны пространство и время для объектов, движущихся по прямой с постоянной скоростью, и он обнаружил, что энергия равна произведению массы на квадрат скорости света (E = mc2). Но он еще не был всемирно известным. Его теориям все еще не хватало эмпирического подтверждения, как бы красивы они ни были.

Но он был на пороге международной славы, по-скольку эмпирическое подтверждение его прекрасных теорий уже приближалось. Через два месяца после того, как он и Белл встретились, 29 мая 1919 года, солнечное затмение в Африке позволило астроному и физику Артуру Эддингтону, члену Королевского общества, проверить общую теорию относительности Эйнштейна и ее гипотезу о том, что гравитация искривляет свет в пространственно-временном континууме. Наблюдения Эддингтона показали, что свет звезд слегка искривляется под действием гравитации Солнца. Это открытие сделало Эйнштейна первой интеллектуальной суперзвездой послевоенной эпохи.

Хотя это было дело будущего. Сначала он направил свои умственные способности на то, чтобы помочь Беллу спасти Германию от разрушительного массового голода. Где Германия могла найти еду? Эйнштейн, как и другие блестящие немцы, с отчаянием в глазах сказал Беллу: «Это правда, что отказ от повышения пайков означал бы крах Германии; но поднять их означало спекулировать на возможности получения продовольствия от Союзников до краха». Спасение могло прийти только из-за границы.

Белл уже думал о том, как сформулировать свой отчет. Он знал, что у него мало времени, чтобы спасти Германию от ужасного голода, который мог стать одним из худших в истории. Он покинул Хаберландштрассе с визиткой Эйнштейна, на которой физик написал несколько рекомендательных слов доктору Рихарду Вернеру из компании Siemens. Вернер служил посредником между миром немецкого промышленного богатства и научными исследованиями. Визитка Эйнштейна была ключом к либерально настроенному крупному бизнесу, который стоял за многими Нобелевскими премиями Германии.

Возвращаясь в свой отель под эхо взрывов, Белл изучал карточку Эйнштейна. Подпись великого физика выглядела как подпись маленького ребенка, который вдруг понимает, что находится в конце страницы и не все буквы поместятся. Последние три буквы, «ein», склонялись у края карты, словно звездный свет, изгибающийся под действием солнечной гравитации.

Обратный путь до Fürstenhof занял у Белла 33 минуты. Обычно он не был столь точен, но Эйнштейн вдохновлял людей обращать внимание на природу времени. От дома Эйнштейна до отеля было более четырех километров – быстрая прогулка по воюющему городу.

Белла ждала телеграмма от агентства Ritzau в Амстердаме: «Reuters просит передать глубочайшую благодарность за превосходные репортажи». Он имел информацию о гражданской войне в Берлине, и благодаря ей газеты распродавались. В то же время он информировал МИ-6. Он очень серьезно относился как к разведке, так и к работе по прикрытию. По своей конституции он был не способен на полумеры.

Когда имя Эйнштейна впервые появилось в англоязычных газетах в 1919 году, оно было связано не с физикой, а с наукой о мире [2]. По словам Эйнштейна и других источников Белла, позволить Германии покупать продукты питания было недостаточно. Это просто на несколько месяцев отсрочило бы неизбежное. Необходимо было снять как продовольственную, так и экономическую блокаду. «Германия сможет покупать еду и выплачивать репарации, только если будет работать». Альтернатива, как услышал источник Белла в очередях за едой, вызывала тревогу: «В критичном случае мы все хотя бы вооружены».

Когда Белл сказал Эйнштейну и другим его наиболее влиятельным источникам, что он предоставит Англии «действительно объективный, полный отчет о ситуации», они посмотрели на него «недоверчиво, как будто предложение слишком хорошо, чтобы быть правдой», и грустно отвечали: «Если еще не поздно».

Беллу было еще не поздно попробовать. Вернувшись в свой отель, он составил отчет. «Я заявляю, – напечатал он, – что, если Германия не получит значительных поставок в апреле, ее буквально ждет голод». Примерно 750 000 немцев