— Что ж, дело твое, — поджал губы АркадийВладимирович. — Но потом пеняй на себя. Я больше советов не даю, но сСислеем можешь распрощаться навсегда.

И он ушел к себе, негодующе пыхтя.

А Филипп Аркадьевич глубоко задумался.

Алка Кошелева влюбилась. Влюбилась отчаянно, доумопомрачения! Она поняла это вчера вечером, когда ее довезли до дому. Костя!Такой умный, такой красивый, такой героический! Костя, Костенька, Косточка!Ночью Алка плохо спала, а утром поняла, что не может начать день, не увидевего. Она вскочила с постели, быстренько оделась и, взяв на поводок своюсобачку, выбежала на улицу. Собачка страшно удивилась. Обычно по утрам с неюгуляла Люда, да к тому же Алка поволокла ее куда-то прочь со двора. Алкастремилась к Костиному дому, чтобы увидеть, как он уходит в институт. Но Костяне появился. Наконец Алка решила, что дальше ждать уже невозможно, и, подхвативсобачку на руки, помчалась домой. День начался неудачно. Первым делом, решилаона, надо узнать у Степки его телефон, чтобы хоть голос иногда послушать.Только надо это сделать как-то невзначай, мимоходом, чтобы Степка ничего незаподозрила, а то она начнет объяснять Алке, что Костя в ее сторону даже исмотреть не станет, что она для него просто пигалица и все такое… Кому приятноэто слушать, когда сгораешь от любви? А Алка сгорала. Она даже никогда немогла себе представить, что способна так влюбиться…

На первом уроке — это была литература — она шепнула:

— Степка, а чего теперь будет?

— Ты про что?

— Про это все! Картинку, конечно, вернули, апреступники остались ненаказанные. Так нехорошо.

— А что ты предлагаешь? — удивилась Степанида.

— Ничего не предлагаю, просто думаю, что они вряд лиуспокоятся.

— Козе понятно, — пожала плечами Степанида.

— Кошелева! Корбут! Сию минуту прекратите болтовню! —призвала их к порядку литераторша Марфа Кузьминична.

Пришлось прервать волнующий разговор. На перемене к нимподбежала Наташа, и они вместе направились в коридор. Заняв место у окна, Алкапроговорила трагическим шепотом:

— Девчонки, я что подумала… Помните, вчера Костярассказывал, как он застрял в лифте с этим Филей…

— Ну и что? — спросила Степанида.

— И он ему что-то про себя наболтал, ну там проинститут, и даже они общего знакомого нашли…

— Ну так что?

— А вдруг Филя его вычислит?

— Как? — растерялась Наташа.

— Очень просто! Сообразит, что Костя слышал егоразговор по телефону, и тогда найти его будет просто делом техники.

— Погоди, Алка, но ведь даже если он его найдет, как ондокажет, что именно Костя во всем виноват?

— А может, ему и доказывать ничего не надо! Может, Филяприметил Костины ботинки, к примеру, или часы, знаете, как в кино бывает…

— Алка, ты серьезно? — испугалась вдруг Степанида.

— Серьезнее не бывает!

— И что ты предлагаешь? — поинтересовалась Наташа.

— Я пока ничего не предлагаю, я просто за него боюсь.

— Погоди, бояться еще рано, — трезво заметилаСтепанида, — ведь еще не факт, что он приметил Костины ботинки или часы,скорее, думаю, он со страху вообще ничего не приметил, а если приметил, то ужскорее ботинки Олега. Понимаешь, когда Костя у него был, Филе незачем было кего ботинкам приглядываться, тем более что ботинки у него самые обыкновенные,там и приглядываться не к чему!

— Костя говорил, что снял ботинки, когда вошел вквартиру, и тот вполне мог на них просто бросить взгляд, а потом узнатьих… — гнула свое Алка.

Степанида внимательно на нее посмотрела. «Она меня, кажется,раскусила», — испуганно подумала Алка.

— Но как же он найдет Костю? — удивленнопоинтересовалась Наташа.

— Как? Очень просто! Поедет в институт, подкараулит…Ой, девчонки, надо что-то делать!

— Но что мы можем? — развела руками Наташа.

— Мы можем… Можем тоже туда поехать…

— Куда? В институт?

— Конечно!

— А ты представляешь себе, где его искать? Насколько японимаю, это какой-то громадный институт, даже целый университет! Там столькофакультетов! Ты хоть знаешь, на каком он факультете учится?

— Не знаю. Степка, а ты знаешь?

— Понятия не имею.

— Вот видишь…

— Ну, это можно узнать.

— Как?

— Степка знает его домашний, пускай позвонит его маме испросит. Или я сама могу позвонить, ты мне только дай телефон, — сневинным видом и как бы невзначай попросила Алка.

— Телефон я могу тебе дать… Но с какой это статикакая-то девчонка будет спрашивать у его мамы такие вещи…

— Какие вещи? Какие вещи? — возмущенно завопилаАлка. — Разве спросить, на каком факультете учится Костя, — этонеприлично? По-твоему, это неприлично, да?

— Алка, не ори! Это во-первых, а во-вторых, его мамапросто может ничего тебе не сказать.

— Почему это?

— Потому что она тебя не знает, вот скажет она тебе, аКостя потом рассердится. И вообще…

— Что вообще?

— Ты пойми, у него папа — следователь по борьбе сорганизованной преступностью!

— Ну и при чем тут это?

— А при том, что у него наверняка есть враги!

— У папы?

— У папы! И враги эти запросто могут подослатькакую-нибудь девчонку выведать все про его сына… Так что не надейся, ничего онатебе не скажет.

Алка глубоко задумалась. Однако ее размышления прервалзвонок. Правда, и на уроке она пребывала в задумчивости и все время молчала.«Во втюрилась, — думала Степанида. — Дура! Ничего ей тут не светит.Костя взрослый парень, он на Алку и глядеть не станет. Как она сама непонимает? Правда, любовь, говорят, такая штука…»

На следующей перемене Алка, Степанида и Наташа отошли всторонку.

— Степка, ты не знаешь, когда Костя домой послеинститута возвращается?

— Нет, не знаю. А тебе зачем?

— Надо. Понимаешь, я что подумала… Если этот Филянайдет его в институте, он ведь не сразу что-нибудь с ним сделает… Он же неможет точно знать, что это Костя был, правда?

— Правда-то правда, но только если он и впрямь приметилего ботинки или там еще что-нибудь…

— Ты думаешь, он его прямо в институте убьет?

— Убьет? Ты чего, Алка, совсем, что ли, спятила? Зачемего убивать?