– Вот именно, – подтвердил Томми. – Слепой сыщик. А ты мойчерноволосый румяный секретарь… как бишь его…

– Которого младенцем нашли на берегу реки завернутым впеленки, – закончила Таппенс.

– Ну а Элберт – Гонорар, он же Креветка.

– Нам придется научить его кричать «Здо-о-рово!», – сказалаТаппенс. – К тому же у него голос не пронзительный, а ужасно хриплый.

– У стены возле двери, – продолжал Томми, – ты найдешьизящную полую трость, которая так много говорит мне, когда попадает в моичувствительные пальцы.

Он поднялся и тут же налетел на стул.

– Черт! Забыл, что этот стул там стоит.

– Очевидно, быть слепым очень скверно, – с чувством заметилаТаппенс.

– Хуже некуда, – согласился Томми. – Мне так жаль бедняг,которые на войне потеряли зрение. Но говорят, что, когда живешь во тьме, у тебяразвиваются особые чувства. Вот я и хочу проверить это на себе. Было бы весьмакстати научиться ориентироваться в темноте. А теперь, Таппенс, будь хорошимСидни Темзом[18]. Сколько шагов до этой трости?

Таппенс задумалась.

– Три шага прямо и пять налево, – рискнула предположить она.

Томми неуверенно начал отмерять указанные шаги. Таппенсиздала предупреждающий возглас, поняв, что, сделав четвертый шаг влево, оннеминуемо налетит на стену.

– Ты не можешь себе представить, как трудно угадатьправильное количество шагов, – пожаловалась Таппенс.

– Это чертовски любопытно, – сказал Томми. – Позови-каЭлберта. Я собираюсь пожать руки вам обоим и проверить, смогу ли я определить,чья это рука.

– Хорошо, – кивнула Таппенс, – но Элберт должен сначалавымыть руки. Они такие липкие из-за его леденцов, которые он постоянно сосет.

Элберт, которому объяснили его задачу, был полон интереса.

По окончании процедуры рукопожатия Томми самодовольноулыбнулся.

– Немая клавиатура не может лгать, – заявил он. – Перваярука принадлежала Элберту, а вторая – тебе, Таппенс.

– Неправильно! – воскликнула Таппенс. – И не пудри мне мозгисвоей немой клавиатурой. Тебя ввело в заблуждение мое обручальное кольцо,которое я надела Элберту на палец.

Последовал еще ряд экспериментов с весьма незначительнымуспехом.

– Ничего, все еще впереди, – сказал Томми. – Нельзя женаучиться всему сразу. Вот что, Таппенс. Сейчас как раз время ленча. Мы с тобойпойдем в «Блиц» в качестве слепого и его поводыря. Там можно будет набратьсяполезного опыта.

– По-моему, Томми, у нас будут неприятности.

– Ни в коем случае. Я буду вести себя как истинныйджентльмен. Но держу пари, что к концу ленча я сильно тебя удивлю.

Все протесты были отвергнуты, и через четверть часа Томми иТаппенс уже удобно устроились за угловым столиком в Золотом зале «Блица».

Томми пробежал пальцем по меню.

– Мне плов с омаром и жареного цыпленка, – заказал он.

Таппенс тоже сделала заказ, и официант отошел.

– Пока все идет как надо, – сказал Томми. – Теперь попробуемчто-нибудь более рискованное. Какие красивые ноги у той девушки в короткойюбке, которая только что вошла!

– Как ты это проделал, Торн?

– Красивые ноги создают особую вибрацию в полу, которуюулавливает моя полая трость. Или, если говорить честно, в дверях большогоресторана почти всегда стоит девушка с красивыми ногами, высматривая друзей, атак как теперь в моде короткие юбки, она, несомненно, воспользуется ихпреимуществами.

Им подали заказанные блюда.

– За два столика от нашего сидит состоятельный биржевойспекулянт, – небрежно произнес Томми. – Еврей, не так ли?

– Отлично, – одобрила Таппенс. – Не понимаю, как тебе этоудалось.

– Я не могу каждый раз тебе объяснять. Это испортит мое шоу.За три столика от нас метрдотель подает шампанское. Мимо нашего столика идеттолстая женщина в черном.

– Томми, каким образом…

– Ага! Ты начинаешь оценивать мои способности. За столикпозади тебя только что села симпатичная девушка в коричневом.

– Мимо! – воскликнула Таппенс. – Это молодой человек всером.

– О! – Томми выглядел обескураженным.

В этот момент двое мужчин, сидевшие неподалеку и с интересомнаблюдавшие за молодой парой, встали и подошли к угловому столику.

– Прошу прощения, – заговорил старший из них – высокий,хорошо одетый человек с моноклем в глазу и седыми усиками. – Но мне указали навас как на мистера Теодора Бланта. Могу я спросить, так ли это?

Томми немного поколебался, чувствуя себя не в своей тарелке,потом кивнул:

– Так. Я мистер Блант.

– Какая неожиданная удача! После ленча, мистер Блант, ясобирался зайти в ваш офис. У меня очень серьезные неприятности. Но, простите,что-то произошло с вашими глазами?

– Увы, мой дорогой сэр, – печально отозвался Томми, – яабсолютно слеп.

– Что?!

– Вы удивлены? Неужели вы никогда не слышали о слепыхдетективах?

– В литературе, но не в реальной жизни. И я, безусловно,никогда не слышал, что вы слепой.

– Многие об этом не осведомлены, – промолвил Томми. – Вдневное время я ношу козырек, дабы защитить глаза от света. Но без него почтиникто не мог заподозрить мой физический недостаток, если это можно так назвать.Понимаете, глаза не могут меня выдать. Но довольно об этом. Мы сразу жеотправимся в мой офис или вы изложите ваше дело здесь? Думаю, последнее было быпредпочтительнее.

Официант принес еще два стула, и они сели. Один из них,который еще не произнес ни слова, был ниже ростом, коренастый и очень смуглый.

– Дело очень деликатное, – понизив голос, произнес старшиймужчина и с сомнением посмотрел на Таппенс. Казалось, мистер Блант почувствовалэтот взгляд.

– Позвольте представить вам моего доверенного секретаря миссГангс, – сказал он. – Ее нашли на берегу великой индийской реки, завернутой впеленки. Весьма печальная история. Мисс Гангс – мои глаза. Она сопровождаетменя повсюду.