– Мы обыскали единственные два чемодана, достаточно большие,чтобы в них можно было спрятать тело. Какой следующий факт в хронологическомпорядке?

– Вы пропустили один – когда хозяйка и мужчина, переодетыймедсестрой, прошли мимо официанта по коридору.

– Должно быть, это произошло раньше, чем мы поднялись влифте, – сказал Томми. – Мы едва не столкнулись лицом к лицу. Быстрая работа.Я…

Он внезапно умолк.

– Что такое, сэр?

– Помолчите, mon ami. У меня возникла маленькая идея, из техошеломляющих идей, которые рано или поздно приходят в голову Эркюлю Пуаро. Ноесли так… Господи, только бы не опоздать!

Томми выбежал из парка. Элберт не отставал от него,спрашивая на бегу:

– О чем вы, сэр? Я не понимаю.

– Ты и не должен понимать, – отозвался Томми. – Гастингсникогда не понимал, что имеет в виду Пуаро. Если бы твои серые клеточки не былина порядок ниже моих, какой, по-твоему, смысл был бы для меня в этой игре?Прости, я болтаю вздор. Ты славный парень, Элберт. Ты знаешь, что Таппенс стоитдюжины таких, как мы с тобой.

Запыхавшийся Томми ворвался в «Блиц». Завидев Эванса, онотвел его в сторону и что-то быстро объяснил. Двое мужчин вошли в лифт вместе сЭлбертом.

– Четвертый этаж, – велел Томми.

Они остановились у номера 318. Эванс вынул ключ и открылдверь. Без всякого предупреждения они шагнули в спальню миссис ван Снайдер.Леди все еще лежала на кровати, успев переодеться в пеньюар. Она изумленноуставилась на них.

– Простите, что мы не постучали, – вежливо заговорил Томми,– но мне нужна моя жена. Вы не возражаете освободить кровать?

– По-моему, вы спятили! – сердито крикнула миссис ванСнайдер.

Томми задумчиво посмотрел на нее, склонив голову набок.

– Весьма артистично, – заметил он, – но это не сработает. Мызаглядывали под кровать, но не в нее. Помню, я в детстве использовал такоеукрытие, играя в прятки, ложился поперек кровати под валик. А этот кофр стоитнаготове, чтобы позднее в нем вывезли тело. Только мы вас немного опередили. Выуспели усыпить Таппенс, спрятать ее под валиком, а ваши сообщники из соседнихапартаментов – связать вас и заткнуть вам кляп в рот. Признаюсь, мы проглотиливашу историю. Но если подумать, руководствуясь порядком и методом, тостановится ясным, что усыпить девушку, переодеть ее в мальчика-инвалида,связать другую женщину и самому изменить внешность за пять минут физическиневозможно. Медсестра и мальчик служили приманкой с целью направить нас положному следу. Предполагалось, что мы будем разыскивать их, сочувствуя миссисван Снайдер как невинной жертве. Помогите леди встать с кровати, Эванс. У васесть пистолет? Отлично.

Несмотря на пронзительные вопли, миссис ван Снайдер стащилис ее ложа. Томми сорвал покрывало и поднял валик.

Под ним, поперек кровати, лежала Таппенс. Глаза ее былизакрыты, а лицо имело восковой оттенок. На момент Томми охватил ужас, но вскореон увидел, что ее грудь едва заметно поднимается. Таппенс усыпили, но она былажива.

Томми повернулся к Элберту и Эвансу.

– А теперь, месье, – драматическим тоном произнес он, –последний coup![47]

Быстрым внезапным движением он дернул миссис ван Снайдер затщательно причесанные волосы. Они остались у него в руке.

– Так я и думал, – сказал Томми. – Номер 16!

Примерно через полчаса Таппенс открыла глаза и увиделасклонившихся над ней доктора и Томми.

Опустим скромную вуаль на события последующей четверти часа,по истечении которых доктор удалился, заверив, что теперь все в порядке.

– Mon ami Гастингс, – ласково произнес Томми. – Как я рад,что вы все еще живы.

– Мы поймали номер 16?

– Я снова раздавил его, как яичную скорлупу, иными словами,он в руках у Картера. А все благодаря маленьким серым клеточкам! Кстати, мнепридется повысить жалованье Элберту.

– Расскажи мне все.

Томми подробно описал происшедшее, опустив кое-какие детали.

– И ты не сходил с ума от тревоги за меня? – слабым голосомспросила Таппенс.

– Вообще-то нет. Ты ведь знаешь, нужно сохранятьхладнокровие.

– Лгунишка! – воскликнула Таппенс. – Ты до сих пор на себяне похож.

– Ну, возможно, я немного беспокоился, дорогая. Как бы то нибыло, теперь мы прикроем наш бизнес, верно?

– Конечно, прикроем.

Томми облегченно вздохнул:

– Я надеялся, что ты будешь благоразумной. После такогошока…

– Шок тут ни при чем. Ты знаешь, что я не возражаю противпотрясений.

– Гарантия прочности как у резиновой косточки, – пробормоталТомми.

– У меня найдется работа получше, – продолжала Таппенс. – Идаже более возбуждающая. Та, которой я еще никогда не занималась.

Томми с опаской посмотрел на нее:

– Категорически запрещаю, Таппенс!

– Ты не можешь ничего запретить, – отозвалась Таппенс. – Этозакон природы.

– О чем ты говоришь, Таппенс?

– О нашем ребенке, – объяснила Таппенс. – В наши дни жены несообщают об этом шепотом, а кричат во весь голос. У нас будет ребенок! Томми,разве это не чудесно?