платить немецким рабочим за восстановление разрушенных территорий в Бельгии и Франции. У бывших солдат не будет соблазна стать наемниками-террористами, если у них будет оплачиваемая работа. В то же время вид бывших врагов, устраняющих ущерб, нанесенный войной, был бы хорошим пиаром, помогающим стране реабилитироваться в глазах международного сообщества.

Во-вторых, Союзники должны получить временный контроль над некоторыми крупными горнодобывающими и промышленными концернами, такими как Krupp и Thyssen. Союзники должны, продолжил Белл, предоставить процентные облигации, чтобы эти компании могли покупать сырье для работы, что, в свою очередь, позволит им нанимать рабочих, производить и продавать товары и получать прибыль. Налоги на эту прибыль пойдут на будущие репарации и в то же время поддержат восстановление страны.

Белл знал, что Германия с радостью согласится с этим планом. Он уже обсуждал свою идею с людьми всех социальных слоев, включая высших деятелей правительства, военных и бизнесменов. Гениальные друзья Белла из Гёттингена быстро заняли важные посты. Благодаря этим связям он знал, что ответственные люди не найдут в плане ничего предосудительного и посчитают его весьма выгодным. Временная передача контроля над крупнейшими отраслями промышленности превратится в рабочие места, прибыль и налоговые поступления. Альтернативой был полный контроль над обанкротившимися отраслями промышленности в голодающей и отчаявшейся стране. Единственными, кто выступит против плана спасения, будут антидемократические маргинальные милитаристы, которые возненавидят эту схему, потому что она положит конец беспорядкам – их единственному пути к власти. Но экстремисты пока были слабы.

Это был блестящий план. Он обеспечил бы Союзникам репарации, помог немецким гражданам и не позволил милитаристам захватить власть и начать новую войну. Оглядываясь назад, мы видим, что у Белла была одна из лучших политических идей XX века. После двух часов общения с Беллом Борден стал самым информированным мировым лидером по германскому вопросу. Правящий демократический центр страны оставался стабильным. Тем не менее перспективы не были радужными. Германия столкнулась с безвыходной ситуацией и нуждалась в международной помощи. Рьяные коммунисты стремились прийти к власти, хотя их поддержка все еще была жестко ограничена. Но они были не единственными убийцами с оружием, ожидающими своего часа. Группа хорошо зарекомендовавших себя расистских милитаристов сможет легко стать более могущественной, если экономическая ситуация не изменится.

Борден попросил Белла напечатать его план. Премьер-министр лично вручит отчет военному кабинету Великобритании. Идея Белла помогла бы обосновать заинтересованность Канады в справедливом и милосердном послевоенном мире.

У него было предложение к Великобритании – остановить следующую мировую войну. Страна могла сформировать план и помочь воплотить его в жизнь, но она не могла сделать это в одиночку. Ей не хватало веса на международной арене. Канаде необходимо было привлечь Великобританию на свою сторону.

Белл знал, что потребуется немалая доля благородства, чтобы протянуть руку побежденному противнику, который и начал военные действия. Но он также помнил исторический прецедент. Самоуверенная современность породила тотальную войну, в то время как средневековая Европа практиковала рыцарскую традицию, запрещавшую убивать или унижать сдавшихся врагов. Великодушный жест был не просто актом доброты. В нем заключен явный корыстный интерес. Павший рыцарь сможет стать другом на всю жизнь, если его недавний враг проявит милосердие.

Белл применил этот урок к ситуации в Германии. В его последующем отчете объяснялось то, что он наверняка уже упомянул в разговоре с Борденом: «Союзные правительства имеют сейчас необычайную возможность укрепить Временное правительство Германии и умеренных революционеров вообще, не беря на себя тяготы прямого вмешательства во внутренние дела другой страны». А если спасительная рука не будет протянута? Тогда экстремистский милитаризм со временем может «показаться народным массам предпочтительнее».

Борден, уроженец Новой Шотландии, как и Белл, понимал деловую логику. Новошотландцам нужно было пробиваться наверх через торговлю и дружбу. Провинция висит на восточном краю континента, почти как остров. Каменистая почва возле Галифакса неплодородна, что делает город зависимым от соседей в плане продовольствия. Зажатая на восточном побережье среди трех великих соперников в лице США, Великобритании и французской Канады, Новая Шотландия должна была быть дипломатичной, чтобы выжить.

На следующий день после встречи с премьер-министром Белл посетил Военный кабинет в Уайтхолл-гарденс. Там он встретился с главными советниками Бордена, в том числе с его военным советником полковником Оливером Моватом Биггаром, которого дипломат Хью Кинлисайд позже описал так: «Ведет себя скромно, одет аккуратно, тихо говорит… дотошный, осторожный, точный и сдержанный. Однако под довольно сухой наружностью горит огонь» [2]. Он также встретился с весьма уважаемым юрисконсультом Лорингом Кристи, который стал близким другом Франклина Делано Рузвельта. Затем Белл и Биггар отправились на обед в модный светский ресторан Claridge’s. Фирменными блюдами были рыба по-тоскански и по-каталонски.

Белл втайне был рад, что ему не придется платить по счету. Это место было намного шикарнее, чем Pinoli’s. Канада оплатила ему обед в качестве гонорара за бесценный разведывательный подарок сэру Роберту. Информация Белла укрепила позиции Канады в предстоящих важных переговорах в Версале.

Вскоре Беллу предоставили номер в первоклассном отеле Strand Palace, расположенном среди дворянских резиденций. Новые высокопоставленные политические друзья обо всем позаботились. Массовые переезды в конце войны затруднили поиск приличного места в Лондоне или в любом другом месте. Теперь Белл жил в роскоши. Другой мог бы подумать: я заслуживаю перерыва и комфортной жизни после всех этих лет в Рухлебене. Но Белл был не из тех, кто отвлекался от по-настоящему важных дел и своих обязательств. Он помнил тяготы Рухлебена и ценил роскошь нового обиталища, но не позволял этому влиять на свои принципы. Он начал готовить заметки для доклада Военному кабинету в уютном рабочем кабинете отеля.

На следующее утро, в понедельник, 9 декабря, полковник Биггар отвез Белла в Уайтхолл. Философ уже не был обычным человеком. Теперь он был агентом Канады. Он также выступал за демократическую Германию и дело мира. И если он преуспеет в своем докладе, он сможет стать агентом Великобритании.

Он провел «почти весь день, диктуя доклады для Военного кабинета». Пока Белл говорил, агенты МИ-6 обучали его жанру разведывательных отчетов. Белл должен был исключать из письменных отчетов некоторые детали, например имена конфиденциальных источников, хотя ими можно было поделиться устно. В личных заметках, сделанных перед встречей, он перечислил свои источники (Рунге, Курант, Людвиг Дрейфус, Ганс Яннаш, профессор Рене Дюбуа-Реймон и другие). Но в последовавшем официальном машинописном отчете Белл называл их по должностям, а не по именам. Это была защита от любопытных глаз, а также напоминание о том, что у МИ-6 по-прежнему не было криптографической и курьерской связи с Берлином. А пока их не было, телеграфисты могли читать