Заказав билет на трехчасовой рейс, Пэрис вызвала такси,поручила портье вернуть за нее универсал и в половине второго уже ехала ваэропорт. Самолет прибывал в Лос-Анджелес в начале пятого, и она пообещаладочери, что заедет за ней на работу. Эту ночь она собиралась провести у Мэг иочень радовалась такой перспективе. Во всяком случае, это веселее, чем в отеле.

В самолете Пэрис снова вернулась мыслями к Питеру –вспоминала, что он говорил, как выглядел. Все-таки она справилась, сумела неопуститься до унижений и не поставить сына в неловкое положение. В общем ицелом она держалась молодцом. Будет что обсудить с Анной Смайт. Порешив наэтом, Пэрис закрыла глаза и проспала до самой посадки.

С первой же секунды Пэрис ощутила себя в гигантскоммуравейнике. Это был огромный и оживленный город, совсем непохожий напровинциальный Сан-Франциско и на богемно-интеллектуальный пригород вродеБеркли. Атмосфера Лос-Анджелеса напоминала Нью-Йорк, только одежда быласвободнее и погода лучше. Неудивительно, что Мэг так нравится жить здесь.

Однако, добравшись до студии, Пэрис быстро поняла, чторабота у ее дочки просто сумасшедшая. Приходилось одновременно делать миллионразных дел. По площадке сновали актеры, и каждому что-то было нужно. Суетилисьтехники – со штативом для света в руках или мотком провода на шее. Операторышумно отдавали какие-то указания. А между тем режиссер только что объявилсъемочный день оконченным, значит, Мэг уже освободилась.

– Ого! И что, так каждый день? – Пэрис. Киношнаясуматоха произвела на нее большое впечатление.

Мэг улыбнулась, вид у нее был спокойный и невозмутимый.

– Нет, обычно у нас шума больше. Сегодня занята толькополовина актеров.

– Вот это да!

Пэрис видела, как счастлива ее дочь, как она хороша собой, ине могла этому не радоваться.

Мэг была очень похожа на мать – такие же правильные чертылица, те же длинные светлые волосы. Они были как две сестры, тем более чтоПэрис исхудала и от этого помолодела еще больше. Это подметил и один изосветителей.

– Ты называешь ее мамой? – удивился он, проходямимо в разгар их беседы. – Вы скорее на сестер похожи.

Пэрис улыбнулась. Атмосфера кино казалась ей праздничной,жизнь здесь била ключом.

Квартира Мэг в Малибу ей тоже очень понравилась. Небольшая исимпатичная, с видом на океан. Чудесная квартирка. Мэг только месяц назадпереехала сюда с Винис-бич. Весьма кстати пришлась прибавка в заработке, да иродители помогли. Они не хотели, чтобы дочь жила в районе с сомнительнойрепутацией. А здесь Пэрис и сама бы с удовольствием поселилась. Она сноваподумала о переезде в Калифорнию, поближе к детям.

– В Сан-Франциско дом не присмотрела? – спросилаМэг, наливая им обеим холодного чая – у нее в холодильнике всегда стоял кувшин,в точности как у мамы. Они расположились на балконе и нежились под ласковымилучами предзакатного солнца.

– Да нет, времени не было, – уклончиво ответилаПэрис, хотя в действительности дело было не во времени, а в ее настроении.Распрощавшись с Вимом, она загрустила, и ей захотелось поскорее увидеть дочь,чтобы чуточку взбодриться.

– Как прошла встреча с папой? – с беспокойствомспросила Мэг.

Она распустила волосы, давая им отдохнуть от стягивавшей ихвесь день резинки. Волосы у нее были длиннее, чем у матери, и в таком виде онастала похожа на маленькую девочку. Очень красивую девочку, ничуть не уступающуюв красоте актрисам на студии. Но к актерской карьере Мэг никогда не проявлялаинтереса. На ней была та же одежда, что на работе, – джинсы и топик.

– Папа себя достойно вел? – По лицу девушки сновапробежала тревожная тень. Она понимала, что для мамы это было серьезноеиспытание, хотя Вим и сказал ей по телефону, что все прошло нормально. Но емуеще только восемнадцать, он иногда пропускает детали.

– Да-да, все в порядке, – сказала Пэрис и глотнулачаю. Вид у нее был усталый. – Он был очень мил. И с Вимом тоже.

– А с тобой?

Пэрис вздохнула. Ей не хотелось огорчать дочку, но онапривыкла быть с ней откровенной. Они были не просто мать и дочь, они былиподруги. Даже в переходном возрасте Мэг не доставляла матери неприятностей. Вотличие от многих сверстниц, Мэг всегда проявляла рассудительность и охотноделилась с матерью своими секретами. Подруги твердили Пэрис, что она непредставляет, как ей повезло, но она это и сама понимала, а сейчас – какникогда. После ухода Питера дочь стала ей главной опорой, они будто поменялисьролями. Но Мэг и в самом деле уже не ребенок. Она взрослая женщина, и к ее мнениюможно прислушиваться.

– Сказать по правде, было тяжело. Он ничуть неизменился. Смотрю на него – и в глубине души мне чудится, что мы по-прежнемуженаты. Да, собственно, формально говоря, так и есть. Как странно… В голове неукладывается, что он больше не является частью моей жизни! Ему, наверное, тоженелегко пришлось. Но он сам этого захотел, о чем так прямо мне и сказал. Немогу понять, что все-таки произошло. А жаль. Если бы я знала, где совершилаошибку, что я сделала не так или, наоборот, не сделала… Должна же быть какая-топричина! Так не бывает: утром человек проснулся и говорит: «До свидания, япошел». А может, бывает… Не знаю. Мне кажется, я никогда этого не пойму. И непрощу, – грустно добавила она, и солнце сверкнуло в ее золотистых волосах.

– Ты молодец, что позволила ему приехать в Беркли. Мэгискренне восхищалась матерью. Конечно, выбора у Пэрис все равно не было, но онапереживала развод с редким достоинством. Никакой ненависти к Питеру она неиспытывала, даже теперь, хотя ситуация требовала от нее максимального мужества.

– Я сочла справедливым, чтобы он там был. Вим такрадовался! – Пэрис рассказала Мэг о студгородке Беркли, о соседях Вима покомнате, о самом общежитии. – Жутко не хотелось его оставлять.Представляю, что я буду чувствовать, когда вернусь в Гринвич… Ну, ничего. Всентябре начну работать в детском приюте.

– А мне все-таки кажется, твоя докторша права: надотебе оттуда уезжать.

– Возможно, – проговорила Пэрис задумчиво, но неслишком уверенно. – Как твои-то дела? Как новый парень? Умный?

В ответ Мэг рассмеялась:

– Мне кажется, да. А ты, может, по-другому воспримешь.По натуре он вольная пташка. Родился в Сан-Франциско в коммуне хиппи, а выросна Гавайях. Мы очень хорошо ладим. Он, кстати, сегодня придет, но попозже,после ужина. Я ему сказала, что мне надо сначала пообщаться с тобой безпосторонних.

– А как его зовут? Ты мне, кажется, не говорила.

За последнее время столько всего произошло, что им было недо разговоров о мальчиках, и Мэг улыбнулась.

– Его зовут Пирс. Пирс Джонс. Для актера имя удачное.

Запоминающееся. Он мечтает о серьезном, но пока нарасхват вфильмах ужасов. Внешность у него потрясающая. Мать у него наполовину азиатка, аотец был черный. Невероятная смесь! Он немного похож на мексиканца – него такиебольшие, чуть раскосые глаза.