Пэрис с Вимом вместе летели в Сан-Франциско со всеми егопожитками. Питер должен был прилететь чуть позже. В самолете Вим все времясмотрел фильм, потом прикорнул, а Пэрис не переставая думала о том, как онивстретятся с Питером.

После двадцати четырех лет совместной жизни он вдруг сталдля нее чужим, но самое худшее было то, что ей страшно хотелось с нимувидеться. Это было как укол, без которого она погибнет. После трех месяцевразлуки, после всего, что он сделал, она продолжала его любить и надеяться, чтослучится чудо и он вернется! Единственный человек, которому она в этомпризналась, была Анна Смайт. Странно, но доктор сказала, что это вполненормально и что настанет день, когда она освободится от наваждения. Однакосейчас, по-видимому, этот день еще не наступил.

После четырехчасового перелета они взяли в аэропорту такси иотправились в «Риц-Карлтон», где Пэрис заранее забронировала два номера, себе исыну. Вечером она повела Вима ужинать в Чайна-таун, они чудесно провели время,а вернувшись в отель, позвонили Мэг. Через пару дней Пэрис планировала еенавестить, но сначала надо было устроить Вима в общежитие. Она считала, что наэто надо выделить два дня – куда спешить? А больше всего ее сейчас страшиловозвращение домой.

Чтобы перевезти вещи Вима в Беркли, расположенный на другомберегу залива, Пэрис взяла напрокат небольшой универсал. Виму предстояло ещезавершить кое-какие формальности. Поэтому утром он сунул матери бумажку скоординатами общежития, назначил ей встречу через два часа и умчался вуниверситет.

Пэрис целых полчаса искала эту несчастную общагу, немалопоплутав по бескрайнему студгородку Беркли. Отыскав нужный корпус, онапоставила машину у входа, немного прогулялась, потом села на большой каменьперед входом и стала на солнышке ждать Вима.

Место она выбрала удачное. Был погожий день, солнцепригревало: Пэрис показалось, что температура градусов на пятнадцать выше, чембыла в Сан-Франциско час назад. Нежась на солнышке, она еще издали заметилазнакомую неспешную походку, которую узнала бы и с закрытыми глазами, по одномубиению своего сердца. Питер шел прямо к ней, и вид у него был весьмарешительный. Он остановился, не дойдя всего пары метров.

– Здравствуй, Пэрис, – сухо поздоровался он, как седва знакомым человеком. На его лице не было и намека на теплоту. Да, онподготовился к встрече. Но и она тоже.

– где Вим?

– Пошел записаться на лекции и взять ключ от комнаты.Примерно через час будет здесь.

Питер кивнул и неуверенно огляделся по сторонам, не зная,как поступить – остаться ждать вместе с Пэрис или уйти, а потом вернуться. Нозаняться ему все равно было нечем, и он решил тоже посидеть и подождать, хотянаходиться рядом с Пэрис ему было неловко. Он и ехать-то не рвался, носогласился ради сына.

Они немного помолчали, каждый погруженный в свои мысли.Питер старался сосредоточиться на Рэчел. Пэрис вспоминала свои разговоры сАнной Смайт о том, как она встретится с бывшим мужем. Первым заговорил Питер.

– Хорошо выглядишь, – холодно произнес он, хотя сразузаметил, что Пэрис изрядно исхудала.

– Благодарю. Ты тоже.

Она не стала расспрашивать о сопернице, о том, как емуживется в Нью-Йорке в новой семье. Пэрис давно подозревала, что Питер держит засобой номер в отеле для отвода глаз – только ради детей, чтобы не надо былоничего объяснять, пока не оформлен развод. Пэрис не спрашивала и о том, доволенли Питер, что развод вот-вот будет оформлен. Окончательно все должно былозавершиться где-то в декабре, к Рождеству, что грозило основательно испортитьей праздники.

– Молодец, что приехал, – вежливо произнесла она.От одной его близости у нее ныло сердце, а этот ничего не значащий разговорказался до боли нелепым. – Вим придает этому большое значение.

– Я так и думал, потому и приехал. Надеюсь, ты непротив, что я здесь?

Пэрис подняла на него глаза, что потребовало от нее немалыхдушевных усилий. Ей по-прежнему казалось невероятным, что он так внезапно и такокончательно ее отверг. Более страшного удара она не получала за всю жизнь. Ейвсе еще не верилось, что она сможет от него оправиться. Ей казалось, что онавсегда будет любить Питера и переживать его предательство до конца своих дней.

– Думаю, нам обоим надо привыкать к новому порядкувещей, – рассудительно проговорила Пэрис, стараясь, чтобы голос звучал бодро.

– У детей впереди масса важных событий, и нам поневолепридется в них участвовать.

В данный момент именно такое событие свело их вместе, да ещев чужом городе, что было особенно тяжело. Здесь не поедешь домой зализыватьраны, номер в отеле – это совсем другое дело.

Питер молча кивнул, а Пэрис с удвоенной остротой ощутиланеопределенность своего будущего. У Питера есть Рэчел, а у нее…

Некоторое время они не произносили ни слова, чувствуяодинаковую неловкость, и оба молились, чтобы Вим пришел скорее.

– Как у тебя дела? – спросил наконец Питер, и уПэрис округлились глаза. Как можно быть таким бесчувственным? Как можно, проживс человеком полжизни, в одно прекрасное утро проснуться и уйти? Пэриспо-прежнему отказывалась это понимать.

– У меня все в порядке, – негромко ответила она,не вполне понимая, что его конкретно интересует – «дела» в узком смысле илидушевное состояние. Уточнять не хотелось.

– Я о тебе беспокоюсь, – неожиданно выдавил Питер,разглядывая носки своих туфель.

Ему было больно смотреть на жену. В ее глазах застылоотчаяние человека, с которым обошлись очень подло, и виной тому был он. Этобыли не глаза, а два озерца битого зеленого стекла.

– Нам сейчас обоим нелегко, – добавил он, но Пэрисему не поверила.

– Ты ведь сам этого хотел, правда? – прошепталаона, молясь, чтобы он ответил: «Нет». Ей казалось, другого шанса задать этотвопрос может не представиться.

– Да. – Он не сказал, а выплюнул это слово, будтооно торчало у него в горле. – Но из этого не следует, что мне очень легко.Могу себе представить, что чувствуешь ты.

Пэрис покачала головой:

– Нет, этого ты себе представить не можешь. Я бы тожене могла, если бы такое не случилось со мной. Это равносильно смерти близкогочеловека, даже хуже. Иногда я говорю себе, что ты умер, и тогда мне легче: ненужно думать, где ты, с кем ты и почему меня бросил. – Она была с нимпредельно честна. Но почему бы и нет? Терять ей теперь было нечего.

– Это пройдет. Со временем все перемелется, –мягко произнес Питер, не зная, что еще добавить.

И тут они увидели сына, который вприпрыжку несся к ним. Впервый момент Пэрис пожалела, что разговор прервался, но в следующий мигиспытала облегчение. Все, что хотела, она уже услышала. Питер тверд в своемрешении, и ему ее не более чем жаль. А она хотела от него не жалости, а любви!Неизвестно, куда завел бы их этот разговор. Хорошо, что Вим появился: кудалегче было заняться проблемами Вима.