Борн. Когда началась война, эти люди стали руководителями военно-научной разведки Германии. Они рассказывали Беллу свои секреты, потому что знали, что он любит Германию и демократию и ему можно доверять. Навстречу Англии плыл ценный источник важной инсайдерской информации.

27 ноября «Фредерик» прибыл в док Кинг-Джордж в Халле в сильном тумане. Освобожденных заключенных ждал восторженный общественный прием, сопровождавшийся сиренами и музыкой. Первая группа высадилась, а Белл и другие остались на борту. Туман сменился дождем. Ожидание длилось несколько часов. Провизия закончилась. Белл сообщает о «борьбе за печенье», когда чай наконец был подан.

Наконец вечером Белл и его группа покинули корабль и погрузились в военные грузовики. После ухабистой трехкилометровой поездки на цельнолитых шинах они прибыли в армейский лагерь Рипон в 8 часов вечера. Рипон был командным пунктом Северного командования, возглавляемого генералом Джоном Максвеллом, который был близко знаком с новой британской секретной разведывательной службой благодаря совместной работе по разгрому ирландского повстанческого движения. Сомнительно, что под командование Максвелла группу Белла привело простое совпадение.

Белл выпрыгнул из грузовика прямо в дождь и грязь. Он присоединился к своим близким друзьям Майклу Пизу и Гранту Локхеду. Как и Белл, в 1914 году, когда разразилась война, они учились в немецких университетах. Теперь они стояли в очереди, чтобы побеседовать с человеком, который направлял свет фонарика им в лицо и устраивал блиц-опрос. Его задача заключалась в том, чтобы распределить прибывших по жилью – с офицерами, сержантами или рядовыми, каждый со своей кастой. Солдат с фонариком оценил Белла по высшему разряду, отправив к офицерам.

Белл завершил день приятным вечером в казино Рипона. Офицер завязал разговор. Могут ли коммунисты (Советы, большевики, красные) действительно прийти к власти в Германии? Многие думали, что могут. Социалисты были новой правящей силой в стране, и среди них агитировали коммунисты.

Белл покачал головой. Социал-демократы временно объединились с Коммунистической партией, образовавшейся в Германии в конце 1918 года, но их разделяли глубокие разногласия. Между тем воинственная ветвь коммунистов оказалась дискредитирована. Он объяснил, что солдаты ненавидели крайне левых, возглавляемых Либкнехтом, потому что его люди раздавали оружие, из которого стреляли по солдатам во время Ноябрьской революции[41]. А демократические политики ненавидели коммунистов, потому что они захватили правительственные посты и пытались управлять страной.

Хотя Либкнехт пользовался поддержкой некоторых профсоюзов в Берлине, большинство немцев поддерживали демократию по принципу «один человек – один голос». Сам факт, что немецкое правительство было «социалистическим», вводил в заблуждение. «Революцию поддержали не только социалистические партии, – отмечал Белл, – но и широкие круги немецкого народа, который не был революционно настроен». Несмотря на свое «социалистическое» название, которое пугало некоторых высокопоставленных лиц Великобритании, ненавидевших левых и иногда смешивавших социализм и революционный коммунизм, Социал-демократическая партия на самом деле была центристской и демократической[42].

Далее Белл сказал, что пока невозможно получить исчерпывающую политическую информацию о немецких офицерах. Все офицеры, которых он знал лично, поддерживали демократию. Такие люди, как Курант и Борн, «поддерживали революцию и работали в полном согласии с властями». Но, учитывая полный хаос в офицерских рядах после войны, Белл признал, что ему было трудно представить общую ситуацию.

Революция была продемократической. Новые правители пытались научиться управлять. Большинство немцев, даже высокообразованных, не имели политического опыта. В Англии существовала давняя традиция парламентской демократии, но немцы настолько привыкли к тому, что всем управляли прусские юнкеры (древний военно-политический правящий класс), что большинство из них мало обращало внимания на политику. Друзья Белла принадлежали к широкому классу людей, которые «до войны не интересовались политикой. Среднестатистический образованный человек редко обладал политическими взглядами и совершенно откровенно говорил, что оставляет это тем, кто занимается деловой политикой и искусством государственного управления».

Эти люди были обычными немцами-патриотами, которые долгое время верили в пропаганду оправданности военных целей своей страны и ее неизбежной победы. Но к концу войны «резкий крах военной позиции Германии за столь короткое время убедил народ в том, что те, кого он признавал своей военной и политической властью, обвели его вокруг пальца».

Было демократическое политическое пробуждение мимолетным изменением или чем-то устойчивым? Белл ответил: «По словам моих друзей, события прошлого года убедили их, что именно эта политическая апатия того класса людей, к которому они принадлежат, была фатальной для Германии, и они готовы и верят, что подавляющее большинство молодых людей их типа также готовы всем сердцем поддержать умеренную, то есть демократическую революцию, а не любой вид большевистской».

Британский офицер одобрительно кивнул. Он узнал нечто новое. После революции появились газеты экстремистского правого и левого крыла немецкой политики. Тем временем демократы страны хранили молчание, потому что были заняты попытками понять, как управлять страной. Поток угроз со стороны экстремистов заставил Британию испугаться ситуации в Германии и подготовиться к продолжению борьбы. Тем не менее Белл сказал, что у Британии есть веские причины надеяться на немецкую демократию и помогать ей.

Белл сначала не знал, что его проверяют. Насколько ему было известно, он просто беседовал на интересные темы, о которых случайно захотели узнать британские офицеры. Он очаровал своих хозяев и поделился ценной информацией, которую из британских подданных знал только он. Через Рунге он имел доступ к секретным военным шифрам Германии, что, в свою очередь, давало ему доступ к строго секретной информации. Один шифр, который видел Белл, показал, что Кильское восстание, ставшее началом конца немецкого милитаристского правительства, началось с ошибки. В Киле моряки ошибочно решили, что начальство отправляет их на самоубийственную миссию сражаться с британским флотом, и поэтому взбунтовались. Фактически боевой приказ против Британии был предложен и отклонен. Слушатели Белла подались вперед, понимая, что человек перед ними – ключ к немецкой разведке. Между тем сам Белл был рад поделиться важной информацией и своим взглядом на нее из-за свойственного ему чувства лояльности.

На следующий день Белл отправился в Рипон, чтобы купить воротнички и побриться, и вернулся на базу в хорошем настроении. Ему всегда хотелось выглядеть как можно аккуратнее, но, возможно, он также подозревал, что претендует на должность.

Между тем для Майкла Пиза мысль, что он застрянет в армейском лагере Рипон, едва вырвавшись из немецкого лагеря для военнопленных, казалась абсурдной. Он провел годы в качестве одного из ключевых организаторов академической жизни Рухлебена и теперь с нетерпением ждал заслуженного отпуска. Ему также очень хотелось познакомиться с Хелен, своей будущей женой, пламенной интеллектуалкой, которая начала с ним переписку во время его заключения. Он вышел из Рипона, но перед этим не забыл пригласить Белла в гости. Среди высших слоев британского