зарплатой, но другой работой. Для него командование толпами людей, даже из вторых рук, было дороже денег или званий. Деньги занимали невероятно низкое место в его иерархии ценностей. Когда железнодорожный офицер предложил купить Фухсля за 200 марок – что эквивалентно месячному окладу немецкого рабочего, – Гитлер возмутился. Он не продал бы свою любимую собаку и за 200 000.

Но вскоре красавца Фухсля украли, а может быть, он погнался за очередной крысой через фронт. Любимая мать Гитлера умерла. Друзья остались лежать в земле у Ипра. Наконец, исчезновение английского пса разбило ему сердце. Что у него осталось? Практически ничего, за исключением ненависти к евреям. Антисемитизм, как писал феноменолог Жан-Поль Сартр, был для антисемита простым способом почувствовать себя лучше других, ничего при этом не делая [6]. И как писал польско-немецкий [7] философ Фридрих Ницше, он был признаком зависти более слабой культуры к более сильной [8].

Ненависть к евреям была также квазиофициальной идеологией немецкой армии под командованием генерала Людендорфа. Гитлер мог любить новую военную политику Германии, которая подчинила все остальное, включая саму жизнь, своим экспансивным целям. Это была полная противоположность персонализму, философии Белла. Но на Гитлера произвела впечатление стальная решимость прусских офицеров, которые спокойно приказывали сотням тысяч человек умереть, продвинув линию фронта на несколько километров. Он узнал, что ради земли стоит убивать, и эту доктрину позже развил в своей концепции Lebensraum[33].

Но в 1917 году мечты расистов о завоевании новых земель разбивались не только на поле боя, но и на немецких сельскохозяйственных угодьях. Хотя военные планировщики страны хорошо знали артиллерию, они не до конца понимали вопросы сельского хозяйства. Зима 1916/17 года была одной из самых суровых в истории Европы и погубила урожай. Для Британии и ее союзников положение было менее тяжелым, ведь они могли поставлять продовольствие из-за границы. Но немцев голод поразил в полную силу, поскольку британцы блокировали их порты. Это вековая стратегия Британии – большая сухопутная армия не нужна, если ты контролируешь моря. Густонаселенные европейские страны не могли производить достаточно продовольствия, поэтому им приходилось импортировать зерно из-за границы. Именно это сделало британскую блокаду столь смертоносной. Их огромный флот всегда выигрывал голодные игры против иностранных армий: солдатам нужно есть.

Раненые умирали от холода на нейтральной полосе, а их товарищи в окопах страдали от обморожений и траншейных стоп. А теперь пострадала и их родина. По оценкам, во время войны от голода и связанных с ним болезней умерли от 400 000 до 800 000 немецких мирных жителей. Многие погибли именно в ту суровую зиму. Плохие урожаи, британская блокада, потери фермеров в войне и переброска продовольствия на передовую означали, что бедным городским немцам достался наихудший из сокращающихся пайков. Это создало условия для восстания и политической нестабильности на предстоящие годы.

Для сравнения: узники Рухлебена жили в ту ужасную зиму хорошо, несмотря на лопнувшие трубы, неработающее отопление и холодные ноги. Официальные пайки были далеко не щедрыми, но заключенные могли покупать в столовой дополнительные порции, а качественную еду привозили по почте от благотворительных организаций и семей. Вес Белла в 1917 году составлял 64 килограмма. Для мужчины ростом почти 1,8 метра он был худым, но не истощенным. Как ни странно, заключенным было лучше, чем охранникам, которые жаловались Беллу на условия дома.

Пока Германия голодала, на Рождество 1916 года Рухлебен поставил музыкальный спектакль «Микадо» о вымышленной Японии, где власти наказывали за флирт казнью. Даже все еще нейтральное американское посольство купило места. Микадо был комическим блюдом для Рухлебена, состоящего исключительно из мужчин. Зрители облачились в свои лучшие костюмы, сидели под очаровательными цветными фонарями и на мгновение забыли, что находятся в тюрьме.

В канун Нового года в лагере было «ужасно пьяно и совершенно дико», сообщает Белл. Кто-то выбил дверь солдатской казармы. На следующий день, когда многие из мужчин страдали от сильнейшей головной боли в своей жизни, Белл, который накануне вечером остался трезвым, решил выучить французский язык и погрузился в учебники грамматики. Он также начал читать немецкий роман Фридриха Фишера «Еще один» (Auch Einer). Это была книга о любви и мире, в которой последние минуты умирающего человека с его обожаемой семьей сравнивались с началом новой войны между Германией и Францией. Немецкие милитаристы оказались не слишком проницательными, и книга избежала цензуры.

3 января, на десятый день Рождества, Белл получил опасный подарок. Он разорвал упаковку и обнаружил антивоенную книгу Фридриха Ферстера, подаренную другом из Гёттингена, лейтенантом Рихардом Курантом, двоюродным братом Эдит Штайн. Это был рискованный подарок, поскольку военное командование не обрадовалось бы, узнав о присутствии в его рядах сторонника мира, особенно учитывая, что Курант занимал деликатную позицию в военной разведке.

Курант был евреем, математиком и восходящей звездой в военно-научном бюро. В то время подобное резюме было нормой, хотя позже, при нацистах, из-за еврейского происхождения он стал безработным. (После того как Гитлер захватил власть в 1933 году, он покинул Германию, как и многие другие лучшие умы страны, и переехал в США.) Во время Первой мировой войны Курант был одним из ведущих немецких специалистов по секретной связи, а также одним из самых умных людей в мире (в его честь назван математический институт Нью-Йоркского университета). Карл Рунге, ректор Гёттингенского университета, потянул за ниточки, чтобы увести его с линии фронта в исследовательскую лабораторию, что, вероятно, спасло Куранту жизнь, так же, как и он, вероятно, спас жизнь Белла.

В личной жизни привычка Куранта рассматривать все стороны проблемы часто его парализовала. Например, он так долго размышлял, стоит ли идти в театр, что выходить было уже слишком поздно. (Его будущая бывшая жена Нелли не одобряла эту привычку.) Но то, что в частной жизни было чрезмерным, идеально подходило для создания критически важных новых военных технологий. Он придумал хитрое решение смертельной задачи. Артиллерийские обстрелы противника часто разрывали провода связи и убивали полковых связистов, которые доставляли важные сообщения. Но Курант нашел способ решить проблему общения. Под землей было безопасно, и он воспользовался ею, изобретя устройство, передающее сигналы через землю с помощью низкочастотных токов. Вскоре он вступил в контакт с богатыми промышленниками, которые почувствовали выгодную возможность, и ведущие ученые-исследователи были переданы под его командование.

По просьбе Куранта военные назначили ему помощника – Вильгельма Рунге (друга Белла, брата Бернхарда и сына ректора Рунге). Назначение Рунге позже окажется решающим преимуществом в борьбе Белла с нацистами.

Новый год начался так же, как закончились три предыдущих, – взрывами и массовыми смертями на передовой,