— Ты не взяла ничего с собой? Ерунда! Что там тебенужно? Зубная щетка, трусики, ночная рубашка? Купим, что за проблема?Поедем! — он почти молил ее.

Она напряглась:

— Нет, Влад, я не хочу!

— Ерунда, как ты можешь не хотеть? Я не верю!

Ты же когда-то так мечтала увидеть мир? А тут я тебепредлагаю… — Он осекся. — Ты, верно, думаешь, что тебе придется спатьсо мной? Но если ты не хочешь, не надо! Ни в коем случае! Мы возьмем два номераи… Я же не насильник. Просто нам было хорошо сегодня, почему бы не продолжить…

— Ну если так…

— Да, конечно! Ника, поедем! — Он вытащил изкармана телефон. — На, позвони Алле!

Она на мгновение задумалась, а потом покачала головой:

— Нет, я не могу.

— Да почему? Почему не можешь?

— Я устала и хочу домой.

— Нам все равно ехать почти три часа, говорю же, мыостановимся в хорошем отеле, там и отдохнешь…

— Нет, Влад, не стоит…

Она боится, она боится меня, нет, себя! Хочет, еще какхочет, но боится! И все-таки я повезу ее в Амстердам! Благо эти автобанысовершенно безликие, она и не сообразит, что мы едем не в Германию.

Я поставлю ее перед свершившимся фактом! Она же еще будетмне благодарна! А что, это неплохое приключение для стареющей одинокой женщины.Воскресший из мертвых возлюбленный похищает ее…

Похищение Европы… Нет, похищение в Европе! Решено.

— Ну не стоит так не стоит! Но завтра мы поедем налошадке!

— Хорошо, поедем на лошадке! Обожаю ездить на лошадке!Жалко, я не вожу машину, а то могла бы сменить тебя…

— Чтобы я доверил женщине свою драгоценнуюжизнь? — засмеялся он. — Да никогда!

— А ты не устал?

— Нисколько! Сегодня такой хороший день…

А ты устала? Поспи!

— Знаешь, меня почему-то всегда клонит в сон в машине,просто ужас!

— Хочешь на заднее сиденье?

— Нет, ни в коем случае, я постараюсь не спать…

— Зачем же мучиться?

— Мне как-то неловко…

— Что за чепуха!

— Нет, пожалуйста, Влад, если я засну, толкни меня.

— Слушай, Ника, а ты спой мне что-нибудь, ты жекогда-то хорошо пела, очень музыкально…

— Ну, Влад, я уж давно не пою… И вообще…

— Спой мне какую-нибудь самую модную вашу песню!

— Самых модных я не знаю… это какие-то молодежные хиты…Я их не воспринимаю…

— Ну спой что ты воспринимаешь… Кто у вас звезда номеродин?

— Номер один? Наверное, Пугачева…

— Пугачева? Все еще Пугачева? — расхохоталсяон. — Невероятно… Ну спой хит Пугачевой.

— Да ну, неохота…

— Ну, Котофеич, не ломайся! Спой, светик, не стыдись…

— Знаешь, есть одна песенка, мне она ужасно нравится,ее поет какая-то группа, даже не знаю ее названия и вообще помню только припев:«Мы могли бы служить в разведке, мы могли бы играть в кино, мы, как птицы,садимся на разные ветки и засыпаем в метро»… Или вот еще одна песенка,несколько лет назад была страшно модной, — она лукаво на негопосмотрела, — «Как упоительны в России вечера, и вальсы Шуберта, и хрустфранцузской булки…»

Он рассмеялся:

— Хочешь этой чепухой пробудить во мне ностальгию?

— Да нет, зачем?

Они замолчали. Вскоре он заметил, что Ника опять задремала.И вдруг в памяти всплыло смешное, трогательное слово «козичка». Когда-тодавным-давно он с друзьями поехал в августе отдыхать в Молдавию. Они жили впансионате недалеко от Дубоссар, на самом берегу Днестра, ловили рыбу, ведрамиели дивные фрукты, ведрами же пили домашнее вино, увивались за девушками,словом, наслаждались жизнью. Он тогда окончил четвертый курс и чувствовал себясчастливым и свободным. За вином они ездили в деревню под смешным названиемМалавата, где его восхищали увитые виноградом дворы, крашенные синькой дома ипотрясающе вкусная деревенская еда — плечинты с творогом, жареные перцы,домашняя брынза и мелкая, сваренная с кожурой молодая картошка, которую надобыло макать в блюдце с постным маслом и очень крупной солью…

Все эти яства выставлялись на стол во дворе, когда ониприезжали за вином к деревенскому учителю и его жене, носившей поэтическое имяВиорика. А у Виорики была коза, удивительно нежное и грациозное создание,никогда раньше он не видал таких красивых коз — серо-бурая, с точеными рожками…

«Козйчка» ласково называла ее Виорика. Им всем страшнонравилось это слово. Козйчка. А однажды утром, когда они валялись на пляже,Марик толкнул его в бок и прошептал:

— Посмотри, Влад, какая козичка появилась!

Он лениво приоткрыл глаза и замер: у кромки воды стояладевушка лет семнадцати, не больше. Тоненькая, казалось, вот-вот переломится,коротко стриженная и совершенно белая. Солнце еще не успело коснуться ее нежнойкожи.

— Козйчка, правда…

— Хороша, да? — шептал Марик. — Чур, моя!

— Ни фига! — сказал он и вскочил. — Девушка,вам нельзя долго быть на солнце! — окликнул он козичку Она обернулась,смерила его кокетливым взглядом и одарила такой улыбкой, что у него все поплылоперед глазами.

— Как тебя зовут? — хрипло пробормотал он. —Меня — Влад.

— А меня Ника.

Это была любовь с первого взгляда. Она приехала родителями,что создавало кучу проблем, но все равно от тех дней осталось упоительноевоспоминание о жарком, сухом, пахнущем степью воздухе, о цикадах, гортанныхкриках горлиц, прохладной воде Днестра и о сумасшедшей влюбленности втоненькую, полную жизни девочку, козичку.

А потом было много всякого. Он хотел сразу на ней жениться,но она еще не окончила школу, и ее родители были против, потом умер ее отец, аон с головой ушел в свою науку… Да мало ли что было в те годы… И вот он опятьпохитил свою козичку… В то лето он частенько увозил ее на лодке — и это у нихназывалось похищением… Все это хорошо и мило, но нам ведь совершенно не о чемговорить, кроме прошлого. А прошлое — опасная тема. Мы целую жизнь прожиливрозь, в разных мирах. У нее свой мир, о котором я не очень-то хочу знать…Зачем мне все эти русские заморочки — Чечня, вечные кризисы, рухнувшиеценности, новые идолы… Я этого не хочу! Мне и своих забот хватает. Тогда какогочерта я везу ее в Амстердам? Чтобы трахнуть? Или чтобы загладить свою вину? Дакакая там вина! Если бы я остался в России, что бы меня ждало? У них там наукапросто рухнула. Значит, я все равно бы уехал, только позже, уже не такиммолодым, отягощенным кучей забот, семьей, растерявшим в политических страстяхсвои силы и талант. Интересно, она это понимает?