– Говно.

Виктор сжал губы.

– Как уже сказал вам Дэн, вы являетесь конкурсантом толькодля масс. На самом деле вы простой рабочий и должны видеть себя в этом свете.Капсулы с пленкой можно бросать в любой почтовый ящик, они будут доставлены намэкспресс-почтой и могут быть пущены в эфир в тот же вечер. Если вам не удастсяотправлять два клипа в день, это повлечет приостановку платежа.

– Но за мной будут продолжать охотиться.

– Верно. Поэтому лучше посылайте пленки. Они не выдадутвашего местопребывания: охотники работают независимо от отдела трансляции.

У Ричардса были сомнения на этот счет, но он промолчал.

– После того, как вы получите снаряжение, вас проводят куличному лифту. Он вывезет вас прямо на Рэмпарт Стрит. С этого момента выпредоставлены себе. – Он помолчал. – Есть вопросы?

– Нет.

– Тогда мистер Киллиэн хотел бы уточнить с вами еще однумаленькую денежную подробность.

Они вернулись назад, туда, где Дэн Киллиэн беседовал сАртуром М. Бернсом. Ричардс попросил еще Рути-Тут и получил его.

– Мистер Ричардс, – сказал Киллиэн, сверкая зубами. – Каквам известно, вы покидаете студию без оружия. Но это не означает что вы неможете вооружиться честными или нечестными способами. Боже упаси! Нет. Вы – иливаши наследники – получат дополнительно по сто долларов за каждого Охотника илипредставителя закона, с которым вам случится разделаться…

– Знаю, можете не рассказывать, – сказал Ричардс. – Этоочень зрелищно. Киллиэн удовлетворенно улыбнулся.

– Как вы проницательны. Да. Однако постарайтесь непродырявить невинных прохожих. Это не этично.

Ричардс ничего не ответил.

– Другой аспект программы…

– Доносчики и независимые операторы. Знаю.

– Они не доносчики, они добропорядочные граждане СевернойАмерики. – Трудно было сказать, подлинной или ироничной была боль в голосеКиллиэна. – Во всяком случае, каждого, кто заметит вас, ждет вознаграждение.Наводчик со свидетелями получает сто нью-долларов. Наводка, в результатекоторой происходит убийство, оплачивается тысячью. Независимым операторам мыплатим по десять долларов за фут и выше…

– Удалиться на живописную Ямайку на деньги, полученные закровь, – воскликнул Ричардс, широко раскинув руки. – Ваша фотография появится встерео-еженедельнике. Вы станете кумиром миллионов. Просто Собственноручнонапишете все подробности.

– Довольно, – спокойно отпарировал Киллиэн.

Бобби Томпсон полировал ногти; Виктор вышел, и было слышнокак он кричал на кого-то по поводу угла наклона камеры. Киллиэн нажал кнопку.

– Мисс Джонс? Он готов для вас, моя сладкая. – Он встал ивновь предложил свою руку. – Теперь грим, мистер Ричардс. Потом будет установкаосвещения. Вас поместят за кулисами, и мы не увидимся до вашего выхода. Итак… –Все было великолепно, – ответил Ричардс. Руку он отверг.

Мисс Джонс вывела его. Было 2. 30.

Счет продолжается…

Ричардс стоял сбоку в окружении двух полицейских, слушая,как публика в студии отчаянно аплодировала Бобби Томпсону. Он нервничал. Оносмеивал себя за это, но факт оставался фактом. Насмешки не уменьшалинервозности. Было 6:01.

– Сегодняшний претендент, находчивый и сильный, живет к югуот Канала в нашем родном городе, – говорил Томпсон. Кадр сменился фотографиейРичардса в мешковатой серой блузе, сделанной скрытой камерой несколько днейназад. Фон был похож на зал ожидания

На шестом этаже. Фотография отретуширована, подумал Ричардс,чтобы глаза казались более глубоко посаженными, лоб ниже, щеки более впалыми.Его рту было придано глумливое выражение кистью какого-то техника. В целомРичардс на экране вызывал ужас – урбанистический ангел смерти, грубый, неслишком умный, но обладающий примитивной звериной хитростью. Пугало дляобитателя хороших кварталов Города.

– Это Бенджамин Ричардс, двадцать восемь лет. Запомните еголицо! Через полчаса он будет рыскать по городу. Подтвержденное свидетельство оего местопребывании принесет вам сто нью-долларов! Если ваше свидетельствоприведет к убийству, это принесет вам тысячу нью-долларов!

Мысли Ричардса были далеко, реальность мощно обрушилась нанего.

– …а вот женщина, которая получит вознаграждение БенджаминаРичардса, если и когда он погибнет!

Изображение сменилось фотографией Шейлы… но и здесьпоработала кисть, водимая на этот раз более тяжелой рукой. Результат былужасен. Милое, не слитком красивое лицо превратилось в лицо грубой безвкуснойнеряхи. Толстые надутые губы, глаза, блестящие от жадности, намек на двойнойподбородок, спускающийся на обнаженную грудь.

– Сволочь! – проскрежетал Ричардс. Он рванулся вперед, носильные руки удержали его. – Не кипятись, приятель. Это всего лишь картинка.Через минуту его наполовину вывели, наполовину вытащили на сцену.

Реакция публики была мгновенной. Студия наполниласьвизгливыми выкриками

– Вон! Накрутить ему хвост!

– Убирайся, подонок!

– Убить его! Убить сволочь! На, выкуси! Убирайся вон!

Бобби Томпсон успокаивающе поднял руки и ласково попросилтишины.

– Давайте выслушаем, что он может нам сказать.

Публика успокоилась, хотя и неохотно. Ричардс стоял подярким светом, как бык с опущенной головой. Он знал, что излучает именно тотореол ненависти и вызова, который от него ожидали, но ничего не мог поделать.

Он уставился на Томпсона тяжелым взглядом своих покрасневшихглаз.

– Кто-то съест свои яйца за фотографию моей жены, – произнесон.

– Говорите громче, говорите громче, мистер Ричардс! –воскликнул Томпсон с должным оттенком презрения. – Никто вас не тронет… Покрайней мере, пока.

Из публики полетели новые выкрики и истерическая брань.

Ричардс вдруг резко развернулся лицом к ним, и онизамолчали, как от удара. Женщины глазели на него с испуганным, смешанным сжеланием выражением. Мужчины усмехались с кровной ненавистью во взгляде.

– Сволочи! – Он закричал. – Если вам нравится видеть, какумирают такой страшной смертью, почему бы вам не перерезать друг друга?

Его последние слова потонули в воплях. Некоторые люди изпублики (возможно, им заплатили) пытались прорваться на сцену. Их сдерживалаполиция. Ричардс стоял к ним лицом, сознавая, как это выглядело.