– Вторник, – сказал он, ни к кому не обращаясь, и скатился скровати. Модные настенные часы в виде солнца с расходящимися лучами показывалипять минут восьмого. Меньше чем через одиннадцать часов вся Северная Америкабудет смотреть прямое включение – «Бегущего». Он ощутил горячий приступ страхав животе. Через двадцать три часа игра с ним начнется.

Он принял долгий горячий душ, надел комбинезон, заказал назавтрак яичницу с ветчиной. Он послал дежурного мальчика принести ему пачку«Блэмс».

Остаток утра я первую половину дня он провел тихо зачтением. Было почти два, когда раздался официальный одиночный стук в дверь.Трое полицейских и Артур М. Бернс, очень несолидный и более чем смехотворный вфирменной майке Игр, вошли в комнату. Все полицейские были вооружены дубинками.

– Настало время для последнего опроса, мистер Ричардс, –произнес Бернc. – Не хотите ли…

– Разумеется, – ответил Ричардс. Он заложил то место вкниге, где он читал, и положил ее на журнальный столик. Он вдруг пришел в ужас,близкий к панике, и был рад, что в пальцах не было заметно дрожи.

Счет продолжается…

Одиннадцатый этаж Здания Игр сильно отличался от нижних, иРичардс понял, что выше он не попадет. Иллюзия продвижения наверх, начавшаяся вмрачном вестибюле первого этажа, закончилась здесь, на одиннадцатом. Здесьразмещались средства вещания.

Проходы были широкими, белыми и пустынными. Ярко-желтыетележки, моторы которых питались энергией солнечных батарей, сновали туда-сюда,перевозя группы техников в студии и комнаты проверки.

Тележка уже поджидала их, когда лифт остановился и всепятеро – Ричардс, Бернс и полицейские – залезли на борт. Шеи поворачивались вих сторону, и на Ричардса несколько раз во время поездки указывали. Однаженщина в желтых шортах и узкой повязке на груди подмигнула Ричардсу и послалавоздушный поцелуй. Он ответил непристойным жестом.

Казалось, они проехали несколько милей, пересекли десяткисоединяющихся коридоров. Ричардсу удалось заглянуть по крайней мере в десятокстудий, в одной из которых он увидел знаменитый круг из «Золотой Мельницы».Группа туристов из города пробовала его, хихикая.

Наконец они остановились перед дверью с надписью: –«БЕГУЩИЙ»: ВХОД ЗАПРЕЩЕН. Бернc помахал охраннику в пуленепробиваемой кабинке удвери и взглянул на Ричардса.

– Суньте ваше удостоверение в прорезь между кабинкой идверью, – сказал Бернс.

Ричардс сделал это. Его удостоверение исчезло в прорези, а вбудке охранника зажегся огонек. Охранник нажал на кнопку, и дверь раздвинулась.Ричардс сел в тележку, и она вкатила их в комнату за дверью.

– Где моя карточка? – спросил Ричардс.

– Она вам больше не нужна.

Они оказалось в комнате проверки. Секция у стены была пуста,если не считать лысого техника, сидевшего перед пустым экраном монитора ичитавшего в микрофон числа.

Слева напротив вокруг стола с хрустальными бокалами сиделиДэн Киллиэн и двое мужчин, которых Ричардс раньше не встречал. Лицо одного изних было смутно знакомо, слишком смазливое, чтобы принадлежать технику.

– Здравствуйте, мистер Ричардс. Здравствуй, Артур. Нежелаете ли выпить, мистер Ричардс?

Ричардс понял, что хочет пить – здесь, на одиннадцатомэтаже, было жарко, несмотря на множество кондиционеров, которые он видел.

– Я выпью Рути-Тут, – ответил он. Киллиэн поднялся, подошелк холодильнику и содрал крышку с пластиковой бутылки. Ричардс сел, кивкомголовы поблагодарив за бутылку.

– Мистер Ричардс, джентльмен справа от меня – Фред Виктор,режиссер «Бегущего». Второй, как вы наверняка знаете, Бобби Томпсон.

Разумеется, Томпсон. Хозяин и ведущий «Бегущего». На нембыла кокетливая зеленая туника, слегка переливающаяся, а грива серебристыхволос была настолько привлекательной, что выглядела подозрительно.

– Вы их красите? – задал вопрос Ричардс.

Безукоризненные брови Томпсона поползли вверх.

– Прошу прощения?

– Не важно.

– Вы должны быть снисходительны к мистеру Ричардсу, –улыбнулся Киллиэн. – Он, по-видимому, страдает крайней формой грубости.

– Вполне понятно, – отозвался Томпсон, зажигая сигарету. Ричардспочувствовал, как его заливает волна нереальности происходящего. – Учитываяобстоятельства.

– Подойдите, пожалуйста, сюда, мистер Ричардс, – вступил вразговор Виктор. Он подвел Ричардса к ряду экранов на другой стороне комнаты.Техник уже закончил со своими числами и покинул комнату.

– Мы не устраиваем прогонов, – сказал Виктор. – Нам кажется,это лишает спонтанности. Бобби просто импровизирует и отлично справляется. Мыначинаем в шесть, время Хардинга. Бобби в центре сцены на этом голубом помосте.Он делает вступление, и камера переходит на вас. Монитор покажет пару крупныхпланов. Вы будете на сцене справа, с охранниками по бокам. Они войдут вместе свами, вооруженные автоматами. Дубинки были бы практичнее, если бы вы захотелипричинить нам неприятности, но автоматы нужны для театрального эффекта.

– Разумеется, – вставил Ричардс.

– Публика будет свистеть и кричать. Мы помещаем ее сюда длязрелищности. Как в матчах килбола.

– Они будут стрелять в меня поддельными пулями? – спросилРичардс. – Можно спрятать на мне несколько мешочков с кровью и разбрызгиватьвместо реплик. Тоже очень зрелищно.

– Пожалуйста, не отвлекайтесь, – сказал Виктор. – Вы сохранниками подойдете, когда назовут ваше имя. Бобби, возьмет у вас… э-э…интервью. Чувствуйте себя свободно и выражайтесь как угодно красочно. Все этохорошо для зрелища. Затем, примерно в шесть десять, как раз перед первойрекламой, вы получите ваши деньги и выйдете – без охранников – слева от сцены.Вы поняли?

– Да. А как же Лоулин?

Виктор нахмурился и зажег сигарету. «Он выходит на сценупосле вас, в шесть пятнадцать. Мы проводим два конкурса одновременно, потомучто часто один из конкурсантов оказывается… э-э-э… неспособным удержатьдистанцию между собой и Охотниками».

– А малыш – для страховки?

– Мистер Джански? Да. Но все это вас не касается. Когда выуйдете налево со сцены, вам дадут записывающее устройство размером примерно спачку поп корна. Оно весит шесть фунтов. Вместе с ним вы получите шестьдесятпленок для клипов, каждая примерно по четыре дюйма. Все оборудование умещаетсяв кармане пальто, не оттопыривая его. Это триумф современной технологии.