«Хорошо, остановись. Раздобудь инструмент, да побыстрее, ивыясни степень нанесенного им ущерба».

Я повернулся, чтобы уйти, но в этот самый момент Моджо всталв стойку и зарычал в знак предупреждения. В квартире кто-то двигался. Я увидел,как на стене вестибюля затанцевала чья-то тень.

Не Похитителя Тел – такое, слава Богу, невозможно. Но чья?

Через мгновение я получил ответ на этот вопрос. В дверяхпоявился Дэвид! Мой прекрасный Дэвид, одетый в темный твидовый костюм и пальто;он смотрел на меня с другого конца садовой дорожки с характерным выражениемлюбопытства и настороженности. Наверное, за всю свою проклятую жизнь я никогдатак не радовался ни одному смертному.

Я сразу же позвал его по имени. А потом по-французскиобъявил, что это я, Лестат, и попросил открыть ворота.

Он ответил не сразу. Никогда еще он не был так исполнендостоинства и самообладания, настоящий элегантный британский джентльмен; онстоял и пристально рассматривал меня, и на его узком лице с глубокими морщинамине проступало ничего, кроме немого шока. Он перевел внимательный взгляд насобаку. Потом на меня. И опять на собаку.

– Дэвид, клянусь тебе, это Лестат, – закричал я по-английски. –Это же тело того механика! Вспомни фотографию! Джеймс все сделал, Дэвид. Япопался в это тело. Что мне сказать, чтобы ты мне поверил? Дэвид, впусти меня.

Он оставался на месте. Потом, совершенно внезапно, оннаправился ко мне быстрым уверенным шагом и остановился перед воротами сабсолютно непроницаемым видом.

Я чуть в обморок не упал от счастья. Я все еще цеплялсяобеими руками за прутья решетки, как в тюрьме, и потом понял, что смотрю прямоему в глаза – впервые мы стали одного роста.

– Дэвид, ты себе не представляешь, как я рад тебявидеть, – сказал я, снова перескакивая на французский. – Как тебеудалось сюда попасть? Дэвид, это Лестат. Это я. Конечно, ты мне веришь. Ты жеузнаешь мой голос. Дэвид, Бог и дьявол в парижском кафе! Кому об этом знать,кроме меня?

Но он отреагировал не на мой голос; он смотрел мне в глаза иприслушивался к каким-то далеким звукам. Внезапно его поведение изменилось, и яуловил в его лице признаки узнавания.

– О, слава Богу, – произнес он с легким, очень вежливымбританским вздохом.

Он достал из кармана маленький футляр, быстро извлек из неготонкую металлическую полоску и вставил ее в замок. Я достаточно соображал вжизни, чтобы понять – это какой-то воровской инструмент. Он распахнул ворота ипротянул ко мне руки.

Мы молча обнялись, долго и тепло, и я яростно боролся сподступавшими слезами. За все это время я очень-очень редко дотрагивался донего. И этот момент был наэлектризован эмоциями, которые застали меня врасплох.Мне вспомнилась дремотная теплота наших с Гретхен объятий. Я чувствовал себя вбезопасности. И на какую-то секунду я перестал ощущать себя абсолютно одиноким.

Но долго наслаждаться таким утешением сейчас времени небыло.

Я неохотно отстранился и опять подумал, какая у Дэвидапотрясающая внешность. Он производил на меня такое впечатление, что я почти былготов поверить, будто мне столько же лет, сколько и телу, в которое я вселился.Он был ужасно мне нужен.

Все небольшие недостатки, свойственные возрасту, открытыемоим вампирским глазам, сейчас оставались невидимыми. Глубокие морщины на еголице казались частью его грандиозной экспрессивной личности, как и спокойныйсвет в глазах. Стоя передо мной в безупречном костюме, с золотой цепочкой отчасов, поблескивавшей на твидовом жилете, он производил впечатление человека,полного негасимой жизненной энергии, ужасно солидного, изобретательного исерьезного.

– Тебе известно, что натворил этот подонок, – сказаля. – Он одурачил меня и бросил. Остальные тоже меня бросили. Луи, Мариус.Они от меня отвернулись. Друг мой, меня оставили в этом теле, как будто нанеобитаемый остров высадили. Пойдем, мне нужно проверить, не обокрал ли он моюквартиру.

Я поспешил к входной двери, едва расслышав егонемногословное замечание о том, что, на его взгляд, в квартиру никто не проникал.

Он оказался прав. Демон не ограбил квартиру! Она была точнов том же виде, в каком я ее оставил, вплоть до моей старой бархатной куртки,висевшей на открытой дверце шкафа. Желтый блокнот, в котором я делал заметкиперед уходом. И компьютер. Немедленно надо залезть в компьютер и проверить, докакой степени он доворовался. А мой парижский агент – бедняге, может быть, досих пор угрожает опасность. Нужно быстрее с ним связаться.

Но я отвлекся, увидев свет, льющийся сквозь стеклянныестены, мягкое теплое великолепие солнца, осветившего темные диваны, кресла ироскошный персидский ковер с бледным медальоном и венками из роз, осветившегодаже немногочисленные большие современные картины – сплошь неистовая абстракция, –которые я давным-давно подобрал к этим стенам. Я вздрогнул при виде этогозрелища, в который раз подивившись, почему электрическое освещение никогда неоставляет такого чувства благополучия, какое сейчас у меня появилось.

Я также отметил, что в большом камине, выложенном белойплиткой, пылает огонь – вне всякого сомнения, дело рук Дэвида – и что из кухнипахнет кофе; за все годы, что я жил в этом доме, я едва ли в нее заходил.

Дэвид сразу пробормотал извинения. Он даже еще незарегистрировался в гостинице – так стремился меня найти. Он приехал сюда прямоиз аэропорта и выходил только для того, чтобы купить самое необходимое; онсобирался с удобствами провести здесь ночь в ожидании, что я, может быть,приеду или решу позвонить.

– Прекрасно, я очень рад, – ответил я, и меня немногопозабавила его британская вежливость. Я так ему обрадовался, а он извиняется зато, что устроился у меня как дома.

Я сорвал с себя мокрое пальто и уселся за компьютер.

– Это на минуту, – сказал я, набивая различныекоманды, – а потом я все тебе расскажу. Но что заставило тебя приехать? Тыдогадывался о том, что произошло?

– Конечно догадывался, – ответил он. – Разве ты неслышал о вампирском убийстве в Нью-Йорке? Только чудовище могло разгромить тотофис. Лестат, ну почему ты мне не позвонил? Почему ты не попросил меня помочь?

– Секундочку, – сказал я. На экране уже загоралисьбуковки и цифры. Мои счета были в порядке. Если бы демон проник в систему,повсюду появились бы запрограммированные сигналы о вторжении. Конечно, я никакне мог узнать, не напал ли он на мои счета в европейских банках, пока я незайду в их файлы. Черт, я не мог вспомнить кодовые слова, и, откровенно говоря,мне было сложно управляться даже с самыми простыми командами.