– Ну хоть попробуйте.

– Да я пробовала. Понимаете, я так нервничала в деньсвадьбы, что попыталась удрать от Джейсона, когда мы стояли у алтаря. Поэтому,когда мы приехали в Уэйкфилд, я думала, что вино поможет мне пережить брачнуюночь. Я выпила целых пять бокалов в тот вечер, но от этого меня просто тошнило,когда мы.., когда я легла спать.

– Вы хотите сказать, что чуть не бросили Джейсона у алтаряна глазах у всех собравшихся?

– Да, но они не заметили этого. А Джейсон заметил.

– Боже праведный!

– А в брачную ночь меня чуть не вырвало…

– И на следующее утро вы заперлись от Джейсона в своейспальне?

Она кивнула, чувствуя себя очень несчастной.

– А вчера вы заявили ему, что считаете весьмапредусмотрительным то, что он встречается со своей любовницей?., – Виктория вновькивнула, и Майк Фаррел молча, словно зачарованный, уставился на нее.

– Но вчера вечером я пыталась помириться, – попробовалаоправдаться она.

– Ну и что же?

– Да, я предложила ему заняться чем угодно из того, что емунравится.

– И у него сразу исправилось настроение, – предсказалкапитан, чуть улыбаясь.

– Да, мне тоже вначале так показалось. Но когда я добавила,что мы могли бы сыграть в шахматы или в карты, он…

– Так вы предложили сыграть в шахматы? Боже праведный,почему именно в шахматы?

Виктория обиженно посмотрела на него.

– Я постаралась припомнить, чем занимались мои родители,когда бывали вместе. Я бы предложила прогуляться, но во дворе было немногопрохладно.

Капитан, видимо, не знавший, смеяться или плакать, покачалголовой.

– Бедный Джейсон, – хмыкнул он. Затем, совершеннопосерьезнев, он снова обратился к гостье:

– Уверяю вас, что ваши родители занимались.., гм.., идругими вещами.

– Например? – спросила она, вспоминая, как они сидели другпротив друга у камина с книгами на коленях. Кроме того, мать готовила отцу еголюбимые блюда, содержала дом в чистоте и порядке и штопала его одежду, но ведьу Джейсона для этих целей имеется целая армия слуг… Она посмотрела на капитана,погрузившегося в неловкое молчание. – Так что вы имели в виду?

– Я говорю о тех вещах, которыми занимались ваши родители,когда вы спали, – прямо сказал он.

Перед ее мысленным взором возникла та картина, когда родителистояли у дверей спальни матери и отец, державший мать в объятиях, умолял: «Неотказывай мне, Кэтрин. Ради Бога!"

"Так, значит, мать не пускала его в свою постель», –наконец поняла Виктория. Девушка вспомнила, какой обиженный вид был у отца втот вечер и как она сама сердилась на мать за то, что та обижает его. Ееродители, конечно, дружили, но мать не любила отца. Кэтрин была влюблена вЧарльза Филдинга и потому после рождения Дороти не поддерживала больше с мужемсупружеских отношений.

Виктория закусила губу, вспомнив, каким грустным подчасказался отец. Она задала себе вопрос, все ли мужья грустят, если их жены нехотят делить с ними постель.

Она знала, что мать не любит отца, но они были друзьями.Друзьями… И она тоже стремится сделать Джейсона своим другом, вдруг понялаВиктория, в точности так же, как это было у ее матери с отцом.

– Вы сердечная женщина, Виктория, полная жизни и мужества.Забудьте о тех семейных отношениях, которые вы наблюдали в высшем обществе, –они пустые, поверхностные и бесцветные. Лучше подумать о семейном счастьеродителей, ведь они были счастливы?

Когда она надолго замолчала, капитан нахмурился и резкоизменил тактику:

– Ладно, оставим ваших родителей в покое. Но я знаю мужчин,знаю вашего мужа и хочу, чтобы вы запомнили одно. Если женщина запирается отмужа в своей спальне, то муж запрет от нее на ключ свое сердце. Если, конечно,речь идет о человеке, знающем себе цену. А Джейсон относится именно к такимлюдям. Он не станет унижаться и выпрашивать милостыню. Вы сами отстранились отнего, теперь от вас же зависит убедить его, что это была ошибка.

– Как же я смогу это сделать?

– Только не предлагая ему сыграть в шахматы и не считая, чтоон поступает предусмотрительно, когда посещает других женщин, – короткоподытожил капитан Фаррел. – Я даже не представлял себе, как мужчине тяжеловоспитывать дочь. Есть вещи, которые просто невозможно обсуждать с людьмипротивоположного пола.

Виктория беспокойно поднялась.

– Я подумаю над всем, о чем вы говорили, – пообещала она,пытаясь скрыть неловкость.

– Можно мне задать вам один вопрос? – с сомнением сказал напрощание капитан.

– Еще бы, – улыбнулась девушка. – В конце концов, я жезадала вам массу вопросов.

– С вами никто никогда не говорил о браке?

– О таких вещах можно говорить только с матерью, – сновавспыхнула она. – Конечно, иногда говорят о каких-то супружеских обязанностях,но это так непонятно.

– Обязанностях! – презрительно повторил он. – В моей странедевушки мечтают о брачной ночи. Поезжайте домой и соблазните своего мужа, моядевочка, а он позаботится об остальном. После этого вы не будете считать этообязанностью. Уж я-то Джейсона знаю, можете мне поверить!

– А если я.., сделаю это, он будет счастлив со мной?

– Будет! – мягко, но решительно подтвердил капитан Фаррел,улыбаясь. – И будьте уверены, что он и вас сделает счастливой.

Виктория поставила на стол нетронутый стакан с виски.

– Я мало знаю о браке, еще меньше о том, как быть женой, иабсолютно ничего о том, как соблазнить мужчину.

Капитан Фаррел посмотрел на застенчивую красавицу, стоящуюперед ним, и его плечи затряслись от с трудом сдерживаемого смеха.

– Не думаю, что вам придется долго изучать эту труднуюнауку, моя милая! Как только Джейсон поймет, чего вы хотите, не сомневаюсь, чтоон примчится к вам на крыльях.

Виктория стала пунцовой, как роза в уэйкфилдском саду,улыбнулась и направилась к двери.

Обратный путь она проделала, настолько глубоко погрузившисьв собственные мысли, что не заметила, как приехала. К тому моменту, когдаМатадор остановился у чугунных ворот Уэйкфилд-Парка, Виктория точно понялаодно: она не хочет, чтобы Джейсон чувствовал себя с ней так же одиноко, какодиноко было ее отцу.