Виктория услышала его шаги в спальне и постучалась к нему.Он пригласил ее войти, но ее улыбка тут же угасла, когда она увидела, чтокамердинер Франклин упаковывает саквояж, а Джейсон набивает кожаный портфельдокументами из стопки лежащих на столе перед камином.

– Куда ты собираешься? – ахнула она.

– В Лондон.

– Но.., почему? – Виктории не удалось скрыть своегоразочарования.

Джейсон повернулся к камердинеру-:

– Остальное я упакую сам, Франклин. – Подождав, пока тотвыйдет и закроет дверь, он коротко сказал:

– Мне там лучше работается.

– Но ведь вчера ты говорил, что не можешь поехать со мной вЛондон и переночевать там потому, что завтра утром тебе предстоит встреча слюдьми здесь.

Джейсон перестал заталкивать документы и выпрямился. Снарочитой грубостью он сказал:

– Виктория, известно ли тебе, что может случиться смужчиной, испытывающим в течение длительного времени неутоленное желание?

– Нет, – призналась жена и для пущей значимости покачалаголовой.

– Тогда мне придется объяснить тебе это. Виктория опасливозатрясла головой.

– Д-думаю, не нужно.., в особенности когда ты в такомнастроении.

– До встречи с тобой у меня не бывало такого настроения. –Повернувшись к ней спиной, он оперся на каминную полку и уставился глазами впол. – Предупреждаю, отправляйся в свою комнату, пока я не забыл, каким«предусмотрительным» мужем мне следует быть, и не перестал беспокоиться опоездках в Лондон.

У нее заныло сердце.

– Так ты едешь к своей любовнице, не так ли? – захлебнувшисьот отчаяния, выговорила она, вспомнив, не веря самой себе, каким нежным онказался, когда она вручила ему подарок.

– В твоем тоне звучат неприятные нотки, характерные дляревнивой жены, – сквозь зубы процедил он.

– Ничего не поделаешь, я и есть жена.

– У тебя весьма странное представление о том, что значитбыть женой, – презрительно усмехнулся Джейсон. – Ладно, а теперь уходи.

– Черт тебя подери! – вспыхнула Виктория. – Я не знаю, какбыть женой, неужели ты не видишь этого? Я умею готовить, шить, ухаживать замужем, но тебе этого не требуется, у тебя для этого много челяди. Вот что ятебе еще скажу, лорд Филдинг, – продолжала она в неистовстве. – Может быть, яне очень хорошая жена, но ты просто невозможный муж! Когда я предлагаю тебесыграть в шахматы, ты злишься. Когда я пытаюсь соблазнить тебя, ты становишьсянесносным…

В этот миг она увидела, как голова Джейсона резковздернулась вверх, но была так сердита, что не обратила внимания на изумленноевыражение его лица.

– А когда я привожу тебе подарок, ты отбываешь к своейлюбовнице в Лондон!

– Тори, – судорожно сказал он, – иди ко мне.

– Нет, еще не все! – вырвалось у нее от переполнявшего еечувства унижения и гнева. – Отправляйся к своей любовнице, если тебе нужноименно это, но не обвиняй меня в том, что у тебя никогда не будет сына. Может,я и наивна, но не настолько, чтобы считать, что могу произвести на свет ребенкабез.., ну, без твоей помощи!

– Тори, пожалуйста, иди ко мне, – хрипло повторил он.Интонация его голоса наконец дошла до нее и сразу же погасила ее ярость, ноВиктория все еще опасалась, что будет отвергнута, если подойдет к нему.

– Джейсон, мне кажется, ты сам не знаешь, чего хочешь. Тыговорил, что хочешь сына, а…

– Я прекрасно знаю, чего хочу, – возразил он, открывая своиобъятия. – Если ты подойдешь ко мне, я докажу это…

Загипнотизированная горящим взглядом зеленых глаз ибархатными нотками чуть охрипшего голоса, Виктория медленно прошла вперед и тутже очутилась в таких крепких объятиях, что у нее затрещали кости. Его губыприникли к ее губам в таком бешеном, возбуждающем поцелуе, что ее обдалонестерпимым жаром. Она ощутила его возбуждающую близость, его руки, по-хозяйскигладящие ее спину и грудь…

– Тори, – прерывисто прошептал он, нежно касаясь губами еешеи, отчего ее снова пробрала дрожь. – Тори, – судорожно повторил он и сновавпился губами в ее рот.

Он целовал ее неспешно, а затем с ненасытной жаждой скользилруками по ее телу, обхватил ее и крепко прижал, чем вызвал у нее стон,свидетельствовавший о том, что она трепещет от того же, что и он, желания.

Не отрывая губ от ее рта, он подхватил жену на руки иподнял. Она поняла, что он осторожно несет ее в постель. В мире не существовалоничего и никого, кроме ее мужа. Виктория крепко зажмурила глаза и стала ждать.Потом почувствовала, что он лег рядом. Панический страх, как и раньше, охватилее.

Но он нежно поцеловал ее зажмуренные глаза и обнял, мягкопривлекая к себе.

– Принцесса, – шепнул он, и хрипловатый его голос прозвучалтак же сладко, как сладки были его ласки, – пожалуйста, открой глаза. Я несобираюсь набрасываться на тебя, обещаю.

Виктория сглотнула комок в горле и открыла глаза; она тут жепочувствовала невыразимое облегчение оттого, что он предусмотрительно загасилвсе свечи, кроме тех, которые стояли на каминной полке в другом конце комнаты.

Джейсон заметил страх в больших синих глазах жены. Опершисьна локоть, он протянул руку, чтобы нежно погладить раскинувшиеся по всейподушке золотисто-каштановые локоны.

"Ни один мужчина, кроме меня, в жизни не касался ее», –благоговейно подумал он. Эта мысль вселила в него гордость. Эта прелестная,храбрая, неиспорченная девушка отдалась ему, и только ему. Джейсону хотелосьоправдаться перед ней за случившееся в брачную ночь, сделать так, чтобы онастонала от восторга и любила его так же сильно, как мечтал это делать он.Джейсон коснулся губами маленького уха.

– Не знаю, о чем ты думаешь, – мягко сказал он, – новыглядишь ты до смерти напуганной. Ведь ничто не изменилось по сравнению с тем,что было несколько минут назад, когда мы целовались.

– Если не считать того, что на тебе нет никакой одежды, –дрожа, поправила его жена. Джейсон спрятал улыбку.

– Верно, но зато ты одета.

"Это ненадолго», – подумала она и услышала егосдавленный смешок, как будто он прочитал ее мысли. Он поцеловал ее в уголокглаза.

– Хочешь остаться одетой?

Жена, у которой он так по-скотски, грубо отнялдевственность, погладила его по щеке и мягко шепнула:

– Я хочу доставить тебе удовольствие, вряд ли одежда поможетмне в этом.