огрызаться на каждого, кто осмеливался выразить соболезнования, он уволил весь персонал, выдал им щедрые выходные пособия и устроил на новую работу в практику своих коллег. (В отличие от меня, он умел общаться и заводить друзей в нашей сфере.)

На этот раз я хотел сделать то же самое.

Я потерял Чарли.

Это напоминало расставание с конечностью без предупреждения.

Я держал ключ, который она дала мне, в кармане, просто чтобы помучить себя. Чтобы напомнить себе о наших последних мгновениях вместе.

Вместо того, чтобы пойти в бар, как хотелось, я оказался на своем диване. Рядом с Терри. Мы смотрели повтор какого-то сериала восьмидесятых годов, который никому из нас не понравился.

Я знал, что Терри хотел что-то сказать, поскольку каждый раз, когда наступала рекламная пауза, его губы приоткрывались, и он выдыхал, но ничего, кроме шипящего воздуха, не выходило.

Сериал продолжился.

Мы снова стали наблюдать за персонажами, имен которых не знали. Их поступки не имели смысла, поскольку мы начали смотреть серию с середины.

Можно ли это назвать связью между отцом и сыном?

Если да, то я хотел бы вернуть деньги.

Наконец, Терри избавил нас от страданий, взяв пульт и выключив телевизор.

– Хочешь что-то сказать?

– Звучит так, будто это тебе есть что сказать. Пыхти еще сильнее, и тебя возьмут на роль волка из «Трех поросят».

– Мое главное достижение в жизни – тот факт, что единственная книга, на которую впервые сослался мой взрослый сын, – это детская сказка.

– Не за что.

Он отбросил пульт в сторону.

– Я заметил, что ты читал «Милый Яд».

– Какое-то время назад.

Я сглотнул, вспомнив воду, которую Терри оставил мне в тот день. Такая мелочь, и все же я не мог от нее избавиться.

Говорят, что не существует такой вещи, как маленький акт доброты. Кому-то стоило предупредить меня об этом до того, как я пригласил в свой дом отца.

– Мисс Ричардс старалась сохранить каждую часть, в которой упоминаешься ты, так, как это написал Келлан. Это его слова без редактуры. Просто подумал, что тебе следует знать.

– Ты хочешь, чтобы мы были вместе.

– Ты сам хочешь, чтобы вы были вместе, – поправил он. – Я просто измученный сторонний наблюдатель.

– Тот факт, что она упорно трудилась сохранить представление Келлана обо мне, ничего не меняет.

На самом деле, я предполагал, что она так и сделает.

В конце концов, она была теплой, милой Чарли.

Той, на кого точно стоило положиться.

До нашего расставания.

Терри провел костяшками пальцев по подбородку, наклонив голову.

– И что бы это дало?

– Если бы я знал, то не оказался бы в такой ситуации.

– Если это не из-за Келлана, то из-за… О, – он засмеялся, похлопав меня по плечу. – Твой брат был прав.

– По поводу?

– О том, каким ты станешь в настоящих отношениях – неспособным на обязательства. Отлично. За это отчасти беру вину на себя. С чего ты позволишь себе потерять контроль, когда видел только, как я в конечном итоге стал бездельником-наркоманом?

Он вытащил свой самый последний жетон от анонимных алкоголиков и, показав его мне, подмигнул.

Пять месяцев.

Думаю, леопард и правда может поменять пятна.

– Хорошая новость в том, – он вложил жетон мне в ладонь, – что никогда не поздно измениться. Может быть, теперь твоя очередь, Тейт.

Я направился в постель, задержавшись в коридоре перед комнатой Кела. Тот камень, который обычно опускался у меня под ложечкой при виде этого, исчез.

Что бы он ни оставил, это не пугало меня так сильно, как когда-то пугал «Милый Яд».

Моя нога скользнула вперед.

Я сделал шаг.

И еще один.

Скрипнула его дверь, открываясь.

Подошел к столу.

Вставил ключ в щель и повернул, затаив дыхание.

Облако пыли ударило мне в ноздри. Я пошарил в ящике.

Два пенни. Единственная рамка, посыпанная золотой пылью.

Металл в моих руках казался холодным и тяжелым. Под стеклом была спрятана фотография. Один из наших снимков с Келом на его шестнадцатый день рождения. Я запрокинул голову от смеха, когда он безуспешно пытался взобраться на руины больницы для больных оспой в Ренвике.

Я думал, что больше не осталось наших совместных фотографий, но чему я удивляюсь? Воспоминания подобны отношениям на расстоянии. Чем дальше вы путешествуете, тем слабее они становятся.

Я собрал монеты, принес их в свою комнату и положил рядом с винтажной рамкой на прикроватную тумбочку, прямо рядом с фотографией, сделанной мамой.

Повалившись обратно на матрас, я зажал телефон в ладони и переключился на голосовую почту.

Пришло время услышать, что хотел сказать мне Кел.

Глава восемдесят восьмая

Привет, Тейт.

Это Кел.

Я по-прежнему считаю тебя мудаком, но ты мудак, от которого мне нужна услуга. У меня есть одна знакомая. Ее зовут Шарлотта Ричардс.

Она сильная. Сильнее, чем думает. Сделана из самого прочного материала. Как корпус на старой как дерьмо Нокии. Или то дерьмо, которое используют для запуска ракет в космос.

Дикс чертовски крепкая.

Но я беспокоюсь за нее, понимаешь?

Я собираюсь в далекие дали, и мне нужно, чтобы ты убедился, что с ней все в порядке. Время от времени присматривай там за ней. Проверяй, что она жива. Что сестра ее не задалбывает. К твоему сведению, нам обоим повезло иметь в братьях-сестрах мудаков.

Если сделаешь это для меня, то, возможно, будешь немного меньше похож на засранца в моей книге, и это предложение, наверно, тебе захочется от меня принять, а то вдруг начну кошмарить тебя в качестве полтергейста.

Так что, да. Это мое пожелание.

Учитывая все обстоятельства, пожелание вполне скромное, а значит, ты будешь придурком, если его не исполнишь…

Что еще мне сказать?..

О, да.

Что, черт возьми, случилось с Ханной? Цыпочка верит, что домашнее счастье – это вязать рождественские свитера с твоим лицом. Еще раз, твоим лицом. Связаться с ней – это как застрять в эпизоде «Доктора Фостера», который, черт возьми, никогда не закончится. Даже ты можешь добиться большего. Давай там приходи в себя. Скатертью дорожка.

Думаю, именно здесь я должен сказать что-нибудь приятное в заключение. Какую-нибудь слащавую херню.

Здесь ничего не будет…

Я мог бы лучше справиться с тем, что меня бросили на твоих ступеньках. Между прочим, ты тоже мог бы помочь. В защиту нас обоих замечу, что трудно завязать отношения на хорошей ноте, когда они начинаются буквально с дерьмовой.

Но жить с тобой было не так уж отстойно, хотя Ханна, черт, это полный ахтунг. Я знаю, что со мной довольно ужасно иметь дело, но ты пытался. Я это замечал. Правда, замечал.

О, к черту это все.

Я не ненавижу тебя, Тейт.

Возможно, ты мне даже немного нравишься.

Увидимся в следующей жизни.

Может, там у нас получится стать настоящими братьями.

Глава восемьдесят девятая

= Тейт =

Ничто так не говорит о том, что вы достигли дна, как то, что персонал закусочной «Ворм Велкам», все меню которой состояло из дождевых червей, приветствует вас по имени.

– Мистер Маркетти. Снова вы, – Сэмми отошла от кассы.

Мистер. Я чертовски усердно работал над своей медицинской степенью, но не стал ее поправлять. Чем меньше она обо мне знала, тем лучше. Как бы то ни было, мне трудно переварить тот факт, что я часто посещал заведение, известное тем, что там подают существ, которые едят мертвые тела.

Колокольчик над дверью звякнул, когда она закрылась за мной. Я устроился за своим обычным столиком, натянув очки-авиаторы, когда солнечные лучи ударили мне в лицо.

Сэмми встала рядом с моим местом у окна. Мы оба уставились на детскую площадку через дорогу. Она положила ручку и блокнот в карман.

– Дайте угадаю: вы закажете воду в бутылке и проведете час в «Ворм Велкам», чтобы поглазеть на эту женщину, – розовая жевательная резинка прилипла к ее губам. Она высунула язык, чтобы собрать жвачку в рот. Хорошо, что в этом заведении водились только черви, потому что я фактически потерял аппетит. – Я должна заявить на вас за преследование, – добавила она.

А я должен заявить на вас санитарному инспектору.

Я сверкнул улыбкой.

– И упустить мои звездные чаевые?

– Звездные? – она усмехнулась. Между прочим, однажды я поскупился, когда у меня