За первой трубкой последовала вторая, а потом и третья. Так миновали два часа; Рауль по-прежнему не понимал причину поведения Жодо. Через нижние прорези в ставне были видны две обернутые лохмотьями ноги в рваных ботинках. Через верхние – река. По улице фланировали праздные гуляки.

Брежак наверняка вступил в сговор с владельцем ресторанных беседок.

Наконец, за несколько минут до полудня, Жодо произнес: «Ну, что там? Ничего нового? Давай же ищи, ищи лучше, она же не иголка!»

Создавалось впечатление, что он разговаривает не с самим собой, а с кем-то, кто находится поблизости. Однако к нему никто не подходил, и возле него никого не было видно.

– Ах ты дьявольщина, – ворчал бандит, – говорю тебе, она здесь! Я уже не раз видел ее собственными глазами и даже держал в руках. Ты все правильно сделал, так, как я тебе сказал? Обыскал правую сторону подвала, как прежде левую? Значит, ты просто обязан был найти…

Он надолго замолчал, а затем проговорил:

– Тогда, возможно, стоит попробовать подобраться с другой стороны, с пустыря за домом. Вдруг, еще перед ограблением скорого, они бросили бутылку туда? Тайник под открытым небом ничуть не хуже тайника в подвале. Может, Брежак и обшарил подвал, но поглядеть снаружи он наверняка не догадался. Пойди туда и поищи. Я жду.

Рауль не стал слушать дальше. Как только Жодо заговорил о подвале, он начал понимать. Подвал, похоже, занимал все пространство под домом, и одна отдушина выходила на улицу, а другая – на противоположную сторону дома. Через них легко было общаться с кем-то, кто находился внутри.

Рауль быстро поднялся на второй этаж, где окна одной из комнат смотрели на пустырь, и немедленно убедился в справедливости своей догадки. Посередине незастроенной площадки, где торчала палка с табличкой «Продается», меж груд железного лома, дырявых бочек и разбитых бутылок скользил маленький и невероятно худой человечек лет шести-семи в сером трико, облегавшем тело; шныряя с проворством белки, он что-то сосредоточенно разыскивал.

Круг его поисков, единственной целью которых, несомненно, являлась некая бутылка, казался достаточно узким. Если Жодо не ошибся, то цель скоро будет достигнута. Так и случилось. Через десять минут, разворошив кучу старых коробок, ребенок вскочил и, не теряя времени, помчался к дому, сжимая в руках бутылку с треснувшим горлышком и серую от пыли.

Рауль буквально скатился на первый этаж, стремясь первым добежать до подвала и забрать у ребенка его добычу. Но дверь в подвал, которую он заметил в прихожей, оказалась заперта, и ему пришлось вновь занять свой пост у окна гостиной.

Жодо говорил вполголоса:

– Нашел? Она у тебя? О, отлично! Дружище Брежак больше не сможет морочить мне голову. Давай загружайся, да поживее.

Малыш «загрузился», то есть, протиснувшись между прутьями вентиляционного окошка, заполз, словно хорек, в мешок и там затаился.

Жодо тотчас встал, вскинул свой груз на плечо и удалился.

Рауль без малейших колебаний сорвал полицейские печати, взломал замки и вышел из дома.

Впереди, в трех сотнях метров, шагал по дороге Жодо, унося своего сообщника, который сначала обследовал для него подвал дома Брежака, а потом и погреб братьев Лубо.

Позади мнимого старьевщика, на расстоянии ста метров, прячась за деревьями, шел Брежак.

Мало того, Рауль заметил, что в том же направлении по реке плыла лодка, где изображал рыбака с удочкой – Марескаль.

Итак, Брежак следил за Жодо, Марескаль следил за Жодо и Брежаком, а за всеми ними следил Рауль.

Ну а ставкой в разыгрываемой партии являлась заветная бутылка.

«Однако до чего захватывающе, – говорил себе Рауль. – Жодо заполучил бутылку… правда, он не знает, что ее мечтают немедленно заграбастать и остальные. Так кто же из мошенников окажется самым хитрым? Если бы не было Люпена, я бы поставил на Марескаля. Но Люпен-то есть!»

Жодо остановился. Брежак тоже, как и Марескаль, вскочивший в своей лодке. И, разумеется, как и Рауль.

Жодо положил мешок так, чтобы ребенку внутри было удобно, и, сев на скамью, принялся разглядывать бутылку, трясти ее и смотреть на просвет.

Для Брежака настал момент действовать. Решившись, он бесшумно направился к цели.

Раскрыв зонтик, он понес его перед собой, прячась за ним, словно за щитом. В лодке Марескаль скрыл лицо под огромной соломенной шляпой.

Примерно в трех шагах от скамейки Брежак закрыл зонтик, сделал рывок и, не обращая внимания на прохожих, выхватил у Жодо бутылку. Затем он помчался по широкой аллее, ведущей в сторону бывшей заставы.

Проделано это было ловко и с невероятной скоростью. Ошеломленный, Жодо поначалу застыл, потом выругался, схватился за мешок, но тут же снова положил его, словно осознав, что с таким грузом не сумеет бежать достаточно быстро… короче говоря, Жодо вывели из игры.

Но Марескаль, предвидя это нападение, уже выскочил на берег и бросился в погоню. Рауль последовал его примеру. Теперь соперников осталось лишь трое.

Брежак, чувствуя себя победителем, думал лишь о том, как ускорить бег, и не оборачивался. Марескаль думал лишь о том, как догнать Брежака, и тоже не оборачивался, так что Рауль вполне мог их не опасаться.

Первый из трех бегунов за десять минут достиг заставы Терн. Брежаку стало так жарко, что он даже сбросил с себя пальто. Возле конторы по продаже билетов была остановка трамвая; множество пассажиров ожидало его прибытия, чтобы возвратиться в Париж. Брежак смешался с толпой. Марескаль тоже.

Контролер, продававший билеты, выкрикивал номера. Народу собралось столько, что Марескаль без труда вытащил бутылку из кармана Брежака, да так, что тот ничего не заметил. После этого Марескаль немедля преодолел заставу и бегом припустился прочь.

«Вот нас уже и двое, – усмехнулся Рауль, – мои приятели отпадают сами собой, и каждый работает на меня».

Когда Рауль миновал бывшую заставу, он увидел Брежака, предпринимавшего отчаянные усилия, чтобы, протиснувшись сквозь толпу, выскочить из трамвая и пуститься в погоню за похитителем.

Марескаль бежал по узким и извилистым улочкам, параллельным бульвару Терн. Бежал как сумасшедший. Когда же на бульваре Ваграм он понял, что его силы на исходе, ему пришлось остановиться. По лицу комиссара стекал пот, глаза налились кровью, вены вздулись, и пару минут он вытирал лицо платком. С бегом было покончено.

Он купил газету, завернул в нее бутылку и сунул сверток под мышку. Неверным шагом человека, готового вот-вот упасть, он двинулся дальше. Судя по всему, многоуважаемый Марескаль все еще не пришел в себя. Его пристегнутый воротничок выглядел совершенно измятым и напоминал мокрую тряпку. С обоих кончиков раздвоенной бородки стекали капли пота.