— Обалдеть! Ты что, подсматривал и подслушивал?

— Не подслушивал, а случайно услышал!

Она смотрела на него, и в глазах у нее прыгали чертики.

— Почему ты молчишь? — нетерпеливо спросил он.

— Осади назад, — вдруг жестко сказала она.

— Что? — не понял он.

— Я говорю, осади назад? Тебе тут ничего не светит!

— Не понимаю, о чем ты? — притворно возмутился он.

— Ты что, думаешь, я побегу к тебе в постель,размягчившись от воспоминаний и рейнского солнышка? Не рассчитывай! Я рада тебявидеть, мне приятно провести с тобой несколько часов, и все. Кстати, когда мыприплывем назад, я поеду домой, у меня свои планы на вечер.

— Ника, ну что ты… Я же не… Зачем ты так? —расстроился он.

— Не огорчайся, Влад! — примирительно произнеслаона. — Я просто хотела прояснить ситуацию.

— Расставить все точки над «i»… — задумчивопроговорил он.

— Скажи, а ты думаешь по-русски? — неожиданноспросила она.

— Когда как… Если о делах, о работе, то по-английски, ятак приучил себя, а если о… С того момента, как увидел тебя, стал думатьпо-русски, странно, да?

— Ну почему, у тебя просто нет английских слов дляменя, ты их еще не подобрал… и вспомнил русские: дура, но привлекательная,милая, но недалекая…

— Ника, прекрати!

Она засмеялась:

— Извини, Влад, я, кажется, все время нарушаю твойсценарий…

— Какой еще сценарий?

— Ну утром ты приготовился к обороне, а я не собираласьнападать, теперь ты решил уложить меня в койку…

— Ника, что за выражения! — поморщился он.

— Хорошо, решил меня трахнуть, а я возражаю!

— Ника, я…

— Ты в шоке?

— Послушай, теперь в России так говорят?

— Так говорили и раньше!

— Ты так не говорила.

— О, за эти годы я еще и не тому научилась…

— Ужасно! Ну что же, если ты так, то и я будуоткровенным. Да, я хочу, как ты выражаешься, уложить тебя в койку, трахнуть и…можно подобрать еще кучу синонимов. Но разве это так уж предосудительно?

— Ну почему? Хотеть не вредно, — пожала онаплечами.

— А ты не хочешь? Совсем-совсем не хочешь? —прошептал он ей на ухо и положил руку на шею. Она вздрогнула.

— Прекрати!

— Нет, ни за что! Ты тоже хочешь…

— Мало ли чего я в жизни хочу!

— Ну например?

— Например, побывать на Таити!

— На Таити? Ты правда хочешь на Таити? В таком случаемы сейчас отправимся в туристическое агентство и полетим на Таити, ноу проблем!

— О, шикарный жест. Но я не хочу на Таити с тобой. Иубери, пожалуйста, руку!

— Ника, ну зачем притворяться, ты ведь тоже хочешь… Ипочему надо этого стесняться, это же так естественно…

— Видишь ли, Влад, у меня за эти годы было многомужчин, но не одновременно.

Он отдернул руку, словно его ударило током.

— Ты хочешь сказать, что у тебя сейчас есть мужчина?

— Вот именно!

— Здесь, в Бонне?

— Нет. В Москве.

— И ты не хочешь изменить ему со мной, так?

— Совершенно верно.

— А как его зовут?

— Господи, тебе-то зачем?

— Так просто, хочется знать, как зовут счастливца.

— Гриша, его зовут Гриша.

Она как-то очень нежно произнесла это имя и ласковоулыбнулась. У него сразу заболело под ложечкой. Он обиженно отодвинулся.

— А почему же ты с тем типом нежничала, а? С ним ты проГришу не вспоминала? И на рандевушку ходила?

Она смеялась:

— Влад, Влад, ты по-прежнему трахаешь все, чтошевелится? Неужто не устал?

— Что ты выдумываешь?

— Ничего я не выдумываю, ты всегда был бабником, ядумала, может, выдохся уже… А ты все такой же. Но я шевелюсь не для тебя! Усек?

Эта грубость совершенно не вязалась с ее хрупкой, изящнойвнешностью, она ей не шла, была какой-то чужеродной, и он ей не верил. Она,наверное, так защищается, чтобы сразу не сдать позиции. Но я тоже хорош, сразуполез. Нет, тут надо действовать иначе, не столь прямолинейно, это, конечно,трудно, она так привлекательна. И даже эти морщинки возле глаз, на ярком солнцеони заметны… А какой цвет волос… так и хочется запустить в них руку, оттянутьголову и поцеловать в шею… Интересно, этот Гриша целует ее в шею? Ну уж дудки,не будет она блюсти верность неведомому Грише, я этого не допущу, дудки, дудки!

— Ну хорошо, ты мне все объяснила, я понял!Отступаюсь! — Он поднял руки вверх, словно сдаваясь. — Но общаться-томы можем?

— Общаться — да! Но не больше!

— Слушаю и повинуюсь!

— Здорово тебя в Америке выдрессировали! —засмеялась Ника.

— Ты о чем?

— Ну у вас же там чуть что — обвинение в сексуальныхдомогательствах. Я бы тебя там запросто уже за решетку упрятала!

— Тебе хочется упрятать меня за решетку?

— Да нет, живи!

— О, как ты великодушна!

Слава богу, все свелось к шутке.

Они опять сидели рядом. Но он уже не прикасался к ней.

— Ника, у тебя есть какие-то определенные планы наближайшие дни?

— Да нет, а что?

— Хочешь, съездим куда-нибудь на денек, в Парижнапример? Ты была в Париже?

— Была.

— Ну хорошо, а может, в Голландию или в Бельгию? А? ВБрюгге, например? Это сказочный город.

— А ты там был?

— Был.

— Тогда не стоит.

— Ну почему?

— Ты же терпеть не можешь смотреть уже знакомыедостопримечательности.

— Ты и это помнишь?

— Я же не виновата, что у меня хорошая память.

— Тогда давай поедем в Гент. Говорят, это тожеудивительный город, но я там еще не был.

— А сколько туда езды?

— Часа два-три на машине. Если выехать рано утром, мыможем там быть уже часов в десять, погулять до вечера и вернуться. Обещаю дажеруку тебе не целовать, и вообще…

— Ну я не знаю… Может быть… А давай возьмем с собойАллу!