— Может, поедем? — предложила Ника.

— Куда? Я не хочу с тобой расставаться. Ты спешишь?

— Нет, не спешу.

— А давай покатаемся по Рейну на пароходике?

— Давай!

Они доехали до пристани и вскоре уже сидели на палубепрогулочного парохода. На солнце их быстро разморило. Он взял ее руку. Она неотняла, но ответного порыва он не ощутил.

— Ника, подумать только — мы с тобой вместе плывем поРейну… Кто бы мог предположить…

— Да, и ты, насколько я понимаю, пытаешься меня соблазнить,засмеялась она.

Его бросило в жар.

— Но ты ведь и вправду безумно соблазнительная женщина…И загадочная…

— Да что ты, Влад, какие там загадки… Просто ты,вероятно, ожидал от меня истерик, упреков, обмороков, стенаний по загубленнойтобою жизни, так?

— Я об этом даже не думал.

— Думал, думал, потому и назначил свидание не навчерашний вечер, а на утро, чтобы дать себе возможность отступить… Почему же тыне сбежал, Влад?

— Ника, как тебе не стыдно!

— Ни капельки не стыдно. Влад, ты разочарован?

— Разочарован? Ты о чем?

— Да нет, так…

Ника вдруг сняла легкую жакетку, под которой оказалосьплатье без рукавов, и он увидел оспинку…

— Жарко, — словно бы извиняясь, тихо сказала она.

А он не сводил глаз с ее предплечья и вдруг наклонился ипоцеловал оспинку. Потом еще раз и еще.

— Влад…

— Прости, я вспомнил… Сейчас у молодых девчонок уже нетэтих меток… А мне так нравилось… у тебя…

Эти его слова, а может, поцелуй, словно сломали какой-толед. Они сидели рядом, держась за руки, и молчали. Но сейчас они были не просторядом, они были вместе. И совершенно ничего не надо было говорить.

Напротив них на палубе сидела очень пожилая пара. И он и онав шортах, с некрасивыми, жилистыми ногами. Они с умилением взирали на Влада иНику.

— Пусти, Влад, — вдруг сказала она.

— Почему?

— Не надо этого, не надо… Лучше расскажи о себе, чем тызанимаешься? Как живешь, и вообще…

— Я живу неплохо, только работаю как каторжный… У менясвоя фирма, и еще я консультант и эксперт…

— О, я поняла, ты сделал карьеру! — перебила егоНика.

— Ну, можно и так сказать…

— Значит, все было не зря?

— Похоже, что так.

— Ну и слава богу.

— Но это все нелегко далось…

— Понимаю. А что тебя занесло в Бонн?

— Не знаю… Я здорово вымотался за последний год,захотелось переменить обстановку, побыть далеко от дома, в одиночестве…

— Значит, у тебя отпуск?

— Да.

— Странно, почему ж ты не поехал куда-нибудь, кудаобычно ездят американцы?

— А куда ездят американцы? — засмеялся он.

— На Гавайи, в Мексику, например…

— Надоело.

— А…

— Меня почему-то тянуло сюда. И не зря, как выяснилось.А ты сама-то почему сюда приехала?

— Я давно обещала Алле… ну ты же ее видел… Она мояочень близкая подруга.

— А твоя Машка? Вы еще дружите? Ну кругломорденькаятакая?

— Машка теперь живет в Финляндии, и мы совсем недружим. У тебя большой дом? Или квартира?

— У меня квартира в кондоминиуме, знаешь, что этотакое?

— Конечно, знаю, у нас теперь тоже строят кондоминиумы.Хотя, по-моему, это звучит ужасно.

— Подумать только! Мне трудно себе это представить… Ичто, в ваших магазинах есть товары?

Она громко засмеялась:

— Да, Влад, есть…

Она вдруг открыла сумочку, вытащила кошелек.

— Вот видишь, сколько у меня всяких карточек?

Это дисконтные карты разных магазинов, — с какой-тонаивной гордостью сказала она.

Он расхохотался.

— Да, убедительно! Дисконтные карточки московскихмагазинов! Ника, ты прелесть!

— Ты хотел сказать: Ника, ты дура! И завести разговор овысших ценностях, о засилье масс-культуры и о том, что Россия берет от Западавсе самое худшее, да? А знаешь, когда в магазинах все есть, это не так ужплохо, по крайней мере не надо стоять в очереди… Помнишь, как мы с тобой стоялив очереди за маслом к твоему дню рождения?

Он почти не слышал ее наивных речей. Она вдруг показаласьему такой одинокой и беззащитной… Куда девалась та умудренная жизнью женщина,какой она была всего лишь час назад… А ведь она всегда была разной,припомнилось ему, то умной и тонкой, то непроходимо глупой, не понимавшей самыхэлементарных вещей… Но неизменно очаровательной.

Он вдруг ощутил приятную усталость, закрыл на минутку глазаи не заметил, как уснул. Когда проснулся, Ники рядом не было. Он испуганнозавертел головой и сразу заметил ее. Она стояла чуть поодаль у борта, а рядомкакой-то толстяк в полотняной кепке. И они беседовали! Ему немедленнозахотелось убить этого толстяка, но тут к нему подошла его тоже весьмаупитанная спутница и, взяв за руку, увела.

Видно, почувствовала опасность. А Ника тряхнула волосами ипродолжала стоять у борта. Какие у нее красивые ноги, черт побери. И от этогоразреза на юбке можно свихнуться… Надо было не на пароход садиться, а вести еек себе, а то тут желающих тьма…

Он вскочил и подошел к ней:

— Котофеич…

Она резко обернулась:

— Выспался?

— Прости, сам не знаю, как это получилось. Сердишься?

— Да нет, с чего бы… Тут красиво…

— Что этот толстяк от тебя хотел?

— Какой толстяк? — искренне удивилась она.

— Которого жена увела.

— Вероятно, она его ко мне приревновала, а он ничеготакого и не думал. Просто русский турист…

Сказал, что мы вместе летели сюда в самолете… А почему тыспросил? Ты что, ревнуешь? — рассмеялась она.

— Да нет, с какой стати… А может, ты и права, может, иревную. Да, между прочим, кто был вчера тот, седовласый?

— И к нему ревнуешь?

— Ну к нему-то уж точно, — сказал он со смехом.

— Много будешь знать, скоро состаришься!

— Ника, это бесчеловечно! И еще вопрос, с кем это у васпозавчера рандевушка была, как выразилась твоя Алла?