А она тоже с нежностью на него смотрит… Он в бешенствешвырнул на столик деньги. И выбежал из кафе. Но уйти не было сил. И он увидел,как мужик вдруг вскочил и тоже выбежал из кафе. Ника осталась одна, на губах еевсе еще играла нежная улыбка, от которой можно было сойти с ума. Какая онахуденькая, вдруг подумал он. Боже, до чего она прелестна, это самая прелестнаяженщина из всех, кого я видел… Вот сейчас подойду к ней — и будь что будет. Нотут он увидел, что кавалер ее вернулся с пятью шикарными чайными розами. Никапросияла, понюхала розы, а мужик нежно ее поцеловал. Убью, к чертовой матери! Ивдруг ему в голову пришла мысль, показавшаяся очень удачной. Вот сейчас, старыйхрыч, я тебе обедню испорчу! Он бегом пересек площадь и буквально ворвался вцветочный магазин. Немолодая продавщица улыбнулась ему:

— Добрый день. Что вы хотите?

— Мне нужен большой красивый букет, но немедленно!

— О, это не проблема, только скажите…

— Вот этот!

— Этот, к сожалению, уже продан!

— Умоляю, продайте его мне!

— Извините, это невозможно, а вот этот вам не подойдет?

И тут его опять осенило:

— У вас есть чайные розы?

— Ну конечно!

— Тогда, пожалуйста, пятьдесят роз!

— Пятьдесят? Сию минуту… Я не уверена, что столькосмогу набрать…

— Ничего, пусть немного меньше. Только скорее.

— Хорошо, хорошо, у меня двадцать семь…

— Пусть… И пожалуйста, вы можете кого-нибудь послатьвон в то кафе?

— Разумеется, букет для дамы, которая сидит в кафе?

— Конечно.

— Вы не могли бы показать мне эту даму?

— Зачем это?

— А вы сами понесете розы? — улыбнуласьпродавщица. — Или вы хотите их послать?

— Послать, конечно, послать, я же сказал.

— Но мне придется сделать это самой, моей помощницысейчас нет.

Она вместе с ним вышла из магазина, и он показал ей Нику Настолике перед ней уже стояли чайные розы.

— О, я понимаю, — опять улыбнулась женщина, —уверяю вас, двадцать семь роз более чем достаточно.

Если бы вы посылали цветы даме домой, это другое дело, но вкафе…

— Да, наверное, вы правы, но поторопитесь, умоляю!

— Не волнуйтесь, ваша дама только приступила кмороженому!

— Господи, как вы разглядели?

— У меня дальнозоркость, — улыбнулась опятьпродавщица, заворачивая розы в красивую бумагу. — Вот видите, прекрасныйбукет получился. Хотите что-нибудь написать?

— Да-да, обязательно!

— Вы можете выбрать карточку.

— Какая разница, давайте любую! — Он весь дрожалот нетерпения, схватил первую попавшуюся и написал, не задумываясь: «Котофеич,жду завтра в десять утра у памятника Бетховену. Целую.

Влад».

В этот момент в магазин, запыхавшись, вбежала девчонка летпятнадцати. Продавщица сказала:

— Трудхен, надо этот букет отнести в кафе. Там застоликом, где стоят наши чайные розы, сидит дама в бежевом костюме.

Девочка глянула на букет, на покупателя и прыснула. Потомкивнула и вприпрыжку понеслась исполнять поручение. Он поспешил за ней.

— Стой, не беги так! — крикнул он.

Она остановилась, подождала его.

— Хотите видеть знаменательный момент?

Ну и нахалка!

— Не волнуйтесь, у вас больше роз и больше шансов!

— Иди уже! — разозлился он.

Девчонка вбежала в кафе и подала Нике букет.

Ника и ее хахаль стали озираться, но он уже стоял закаштаном. Так что даже бойкая Трудхен его не заметила. Кавалер сунул ейкакую-то монетку, и она унеслась.

Он сумел подобраться довольно близко и увидел, что у Никилицо растерянное и встревоженное.

Она недоуменно пожимала плечами и что-то, словнооправдываясь, говорила кавалеру. Тот взял букет и обнаружил в нем конверт скарточкой. Протянул его Нике. Та вытащила карточку и смертельно побледнела.Казалось, она близка к обмороку. Эффект удался! Наверное, это нехорошо, дажежестоко, запоздало подумал он. Наверное, я что-то поломал… Но зачем он ейнужен, если есть я? И словно в подтверждение этой мысли, Ника встала, взяла егобукет и словно сомнамбула побрела к выходу из кафе. Кавалер вскочил, бросил настолик деньги и поспешил за ней, а пять его роз остались стоять на столике.

Ночь он почти не спал, мучился, идти на это свидание или неидти. А потом решил, что вот проснется утром и решит. Утро вечера мудренее.Почему я назначил свидание на утро, на десять часов, в такую рань? Идиот, надобыло назначить на вчерашний вечер, зачем ей мучиться целую ночь? И вообще, одинраз я ей жизнь уже поломал, зачем второй-то? Может, у нее с этим мужиком моглочто-то сладиться, а я влез… Ах, как некрасиво, как подло и гнусно… Нет, я непойду, пусть думает, что кто-то ее жестоко разыграл… Да и вообще, что я ейскажу? Извини, подруга, я так, на минуточку, жив-здоров и рад тебя видеть тожев добром здравии?

Глупо, глупо… Я чувствую себя полным идиотом.

Он вдруг живо представил себе Нику, стоящую в одиночестве упамятника Бетховену, сначала в надежде озирающуюся вокруг, а потом горькоразочарованную, в унынии бредущую прочь… Нет, это слишком, так нельзя, это непо-мужски, сказав «а», надо говорить «б»… Он вскочил, заметался по комнате,подбежал к окну, чтобы открыть его, и увидел, как из подъезда выходит Габи подруку с молодым человеком. Эта времени даром не теряет. Ну и черт с ней. У менясегодня свидание с Никой! Надо выглядеть мужчиной, а не размазней. Да-да, япойду на эту встречу, чем бы она ни кончилась, я просто вырву этот больной зуби тогда смогу спокойно, с чистой совестью, жить дальше, а когда этот зуб будетвырван, чем черт не шутит, я еще трахну Габи, чтоб не считала меня трусом иимпотентом. Конечно, Ника накинется на меня с упреками или будет долго плакать,но надо, надо это перетерпеть, чтобы нормально жить дальше. Я не такой ужфаталист, но, видно, судьбе было угодно, чтобы на этом этапе своей жизни ярассчитался уже со всеми долгами. И он решил заняться гимнастикой.

Ровно в десять он стоял у памятника Бетховену.

Рядом молоденькая девушка разворачивала торговлю цветами. Ноон решил не покупать цветов, к чему они сейчас?.. Не до них… На часах было ужетри минуты одиннадцатого. И тут вдруг он подумал: а что, если Ника не придет?Просто не пожелает его видеть? Он ведь умер для нее! Так зачем его оживлять?

Он будет только помехой в ее жизни… Но тут он увидел ее. Онашла не спеша, вовсе не летела ему навстречу, как некогда. Он ощутил уколразочарования.