Вместе с Кейт. Мы ехали на матч поло в Глостершир в их «ренджровере». Я сидел сзади. Уилл смотрел на меня в зеркало заднего вида. Он видел, что я потею, лицо мое покраснело. «Гарольд, с тобой всё нормально?». Нет, не нормально. Поездка длилась несколько часов, и через каждые несколько миль мне хотелось попросить его подъехать к обочине, чтобы я мог выскочить из машины и попытаться восстановить дыхание.

  Он знал, что что-то происходит, что-то плохое. В тот день или вскоре после этого он сказал, что мне нужна помощь. А теперь он меня дразнит? Я просто не понимал, как он может быть таким бесчувственным. .

  Но я тоже был виноват. Мы оба должны были лучше понимать и признавать мое хрупкое эмоциональное и психическое состояние, потому что как раз недавно начали обсуждать запуск общественной кампании по повышению осведомленности о проблемах психического здоровья.

  82.

  Я поехал в Восточный Лондон, в больницу миссии «Майлдмей», на празднование ее 150 юбилея и недавного восстановления. Моя мать однажды нанесла знаменитый визит в эту больницу. Она держала за руку человека с ВИЧ, и это изменило мир. Она доказала, что ВИЧ - не проказа, не проклятие. Доказала, что болезнь не лишает людей права на любовь и чувство собственного достоинства. Она напомнила миру, что уважение и сочувствие - не подарок, а самое меньшее, что мы обязаны дать друг другу.

  Я узнал, что этот ее знаменитый визит на самом деле был одним из многих. Работник «Майлдмея» отвел меня в сторону и сказал, что мама все время тайком приходила в больницу. Никаких фанфар и фотографий. Просто приходила, помогала нескольким людям почувствовать себя лучше и убегала домой.

  Другая женщина сказала мне, что была здесь пациенткой во время одного из таких визитов. Она родилась с ВИЧ и помнила, как сидела на коленях у моей мамы. Ей тогда было только два года, но она помнила.

  - Я ее обняла. Вашу маму. Да.

  Я покраснел. Завидовал.

  - Неужели?

  - Да, точно, это было так прекрасно. Она так обнималась!

  - Да, я помню.

  Но на самом деле я не помнил.

  Сколько ни пытался, ничего вспомнить не мог.

  83.

  Я полетел в Ботсвану и провел несколько дней с Тидж и Майком. Меня обуревала жажда, физическая потребность побродить с Майком, посидеть снова, положив голову на колени Тидж, разговаривая и чувствуя себя в безопасности.

  Чувствуя себя, как дома.

  Конец 2015-го года.

  Я доверился им, рассказал, как борюсь с тревогой. Мы сидели у костра, где такие вещи всегда обсуждать лучше всего. Рассказал им, что нашел несколько средств, которые, кажется, помогают.

  Так что...есть надежда.

  Например, психотерапия. Я последовал совету Уилла, и, пока не нашел психотерапевта, который мне понравится, просто поговорил с несколькими, и они рассказали мне о существующих возможностях.

  Кроме того, один из психотерапевтов сказал мне небрежно, что я, очевидно, страдаю от посттравматического стресса, и это - звонок. Я подумал, что это заставило меня двигаться в правильном направлении.

  Еще одно средство, которое, кажется, действовало, это медитация. Она успокаивала мой постоянно куда-то бегущий ум, дарила некое спокойствие. Я не из тех, кто молится. Моим Богом оставалась Природа, но в тяжелейшие мгновения я закрывал глаза и успокаивался. Иногда просил о помощи, хотя точно не знал, кого прошу.

  Иногда я чувствовал, что получаю ответ.

  Психоделики мне тоже помогали. Я экспериментировал с ними много лет, для удовольствия, но теперь начал принимать их в терапевтических целях, как медицинское средство. Они не просто помогали мне на время сбежать от реальности, а позволяли переопределить реальность. Под действием этих веществ мне удавалось избавиться от жестких концепций, понять, что существует и другой мир за пределами моего тщательно отфильтрованного восприятия, мир столь же реальный и вдвое красивее - мир без красной пелены, без причин для появления красной пелены. Там только истина.

  Когда заканчивалось действие психоделика, у меня оставались воспоминания о том мире: «Это - не всё, что существует». Все великие визионеры и философы говорят, что наша повседневная жизнь - иллюзия. Я всегда чувствовал, что это - правда. Но как успокаивал меня мой личный опыт после приема щепотки грибов или айяуаски.

  Но самым эффективным лекарством оказалась работа. Я помогал другим, делал добро для мира, смотрел вовне, а не внутрь. Это был путь. Африка и Игры Непобежденных долгое время оставались самыми дорогими мне проектами. Но теперь мне хотелось погрузиться глубже. Уже больше года я разговаривал с пилотами вертолетов, хирургами-ветеринарами, рейнджерами, и все они говорили мне, что идет война, война за спасение планеты. Война, говорите?

  Запишите меня.

  Одна маленькая проблемка: Уилл. Он говорил, что Африка - это его проект. И он имел право так говорить, или чувствовал, что имеет право, потому что он был Наследником. В его власти было наложить вето на мой проект, и он был намерен воспользоваться и даже похвастать этим правом вето.

  У нас возникали из-за этого настоящие скандалы, я рассказал об этом Тидж и Майку. Однажды мы чуть не подрались перед своими друзьями детства, сыновьями Эмили и Хью. Один из сыновей спросил:

  - Почему вы не можете оба работать в Африке?

  У Уилла случился приступ ярости, он набросился на этого сына Эмили и Хью за то, что тот осмелился высказать такое предложение:

  - Потому что носороги и слоны - это мое!

  Это было столь очевидно. Его волновал не столько поиск цели или страсти, сколько победа в соревновании со мной длиною в жизнь.

  После нескольких горячих споров выяснилось, что Уилл обиделся, когда я поехал на Северный полюс. Почувствовал себя ущемленным, потому что его не пригласили. В то же время он заявил, что галантно отошел в сторону и позволил мне поехать, и вообще позволил мне вести всю эту работу с ранеными солдатами:

  - Я разрешил тебе ветеранов, почему ты не разрешаешь мне африканских слонов и носорогов?

  Я пожаловался Тидж и Майку, что наконец-то нашел свой путь, нашел то, что может заполнить пустоту в моем сердце, появившуюся после ухода из армии, пустоту, которую на самом деле сложно чем-нибудь заполнить, а Уилл стоит у меня на пути.

  Они были ошеломлены:

  - Продолжай драться, - сказали они. - В Африке хватит места вам обоим. Там нужны вы оба.

  Так что после такого ободрения я отправился на четыре месяца в ознакомительную поездку, чтобы узнать правду о войне за слоновую кость. Ботсвана. Намибия. Танзания. Южная Африка. Я поехал в Национальный