Когда он оглянулся, увидел, что Вован лежит на полу и хрипит. Над ним склонилась все та же молоденькая ассистентка, исполняющая функции врача-реаниматора.

Опять воздействие, притом его сила начинала возрастать. Это значило, что дело идет к развязке. И Влада это пугало…

– Все, жить будет, – обычной присказкой закончила свои манипуляции над телом ассистентка.

Вован пришел в себя, на его щеках заалел румянец. Но он сидел, тупо уставившись в одну точку. Не было сомнения, что в его в душе творилось что-то неладное.

На вопросы почти не отвечал. На происходящее реагировал туго.

Влад пригляделся к остальным слушателям. Троим тоже было дурно. Остальные восприняли происходящее вполне равнодушно, без былого интереса.

Весь день Вован был как трактором перееханный. Увял. Не балагурил. Только и хватило на фразу:

– Тут линкором надо быть. Башню снесет – еще четыре останутся…

На ужине механически пережевал столько еды, что хватило бы на взвод солдат, но, кажется, даже и не заметил этого.

Потом в номере часа три лежал, пялясь в потолок, не отвечая на вопросы. Неожиданно резко поднялся и заявил:

– Не могу здесь дышать. Пойду прошвырнусь.

– Пошли, провожу. – Влад тоже встал с кровати.

Вовану везде мерещились микрофоны, возможно, не без оснований. На улице он затравленно огляделся, высматривая притаившегося в кустах врага. Не обнаружив шпионов, приблизился к Владу и прошептал хрипло:

– Я решил ноги делать… Сегодня же. Пошли со мной, погоны. Вместе выберемся наверняка.

Влад пожал плечами:

– А смысл?

– Заморят нас здесь. Или чего похуже… Ты не представляешь, как сегодня было… Будто душу вынули и через стиральную машину пропустили. Врагу не пожелаю… В общем, я рублю концы… Как говорил Жора Прыщ – лучше поздно, чем навсегда… И тебе советую… Давай, погоны… Речь о шкуре идет. Тут ее быстренько соломой набьют.

– Смысл, если можно просто попрощаться и уехать?

– Ага! Раньше русалка на шпагат сядет, чем нас отпустят! Неужели ты, чердак картонный, не понял этого?!

– Что, автоматчиков поставят?

– Нужно будет, поставят. Они волки. А мы их добыча. Где ты видел, чтобы волк от добычи отказался?

– Куда ты пойдешь, Вован? Дома тебе вилы. Денег у тебя нет. Штуку подъемную ты давно прогулял.

– Домой не подамся… А зелень… Тут у профессора в кабинете гроши. Я видел… Ящик железный подломить – нет базара. Обычной отверткой вскрою. А башли там конкретные. Пополам делим… Пополам, хотя работа вся моя…

– Я остаюсь…

– Смотри, погоны! Пожалеешь!

– Ты не нагнетай… Это глюки твои. Не надо их на меня вешать.

– Как знаешь… Свою голову не приставишь…

– Послушай моего совета. – Влад посмотрел на Вована. На миг ему стало жалко этого жизнелюбивого, растрачивающего всю свою неуемную энергию на богопротивные дела и на копошение в дерьме, ожесточившегося русского парня. – Не стоит рыпаться. Тебе не выбраться.

– Почему?

– Это мой тебе совет… Тебе решать. Я тебе мешать не буду. Но и помогать тоже.

– Ясно. Это тоже твой выбор. А ко мне удача повернется фортуной. – Он сжал кулак. – Все. Не было разговора. – Он внимательно посмотрел на собеседника.

Влад пожал плечами:

– Не было.

– Вот и хорошо… Как я рад, что очутился в этом прекрасном месте в окружении прекрасных людей, душеведов. Меня аж распирает незамутненная детская радость! – Вован нервно хохотнул, сорвал цветочек и втянул ноздрями его запах. Отбросил: – Не чувствую запаха. Нет его!

* * *

Тьма кружила землю в своих объятиях, захватывала людей, принося с собой сон и оцепенение, наводя мороки и зовя нечистую силу куролесить по темным полям. Темный лес. Темные коридоры. Темные души. Темные дела…

Вернувшись с улицы, Вован забился в угол комнаты. Там, сжимая в ладони крест, он шепотом молился, осеняя себя крестным знамением. Просил у бога снисхождения…

Ушел он в два часа ночи. Проскользнул тенью по коридорам. Маршрут им был изучен давно.

Влад был на девяносто девять процентов уверен, что санаторий не снабжен никакими сложными системами охраны. В паре мест он видел зрачки видеокамер, но они были больше для порядка. Содержатели этого заведения не придавали особого значения различным угрозам. То ли не верили в них вообще. То ли считали, что имеют эффективные возможности обеспечения спокойствия.

Лучше всего сейчас плюнуть на все и забыться в глубоком, без сновидений, сне. Но не спалось. Недобрые предчувствия теснились в груди Влада. Как же слякотно и противно на душе!.. Стоп! Разведчик не должен принимать чужие дела близко к сердцу… Не должен… Не должен…

Через полчаса, глядя в окно, он увидел, как по двору проскользнула, прижимаясь к стенам, знакомая фигура. Вован навел ревизию в сейфе и теперь рвался на оперативный простор. Он перемахнул через забор. Дальше лес, свобода, воля… Правда, часов семь-восемь переть по лесу – занятие малоприятное. Да еще для городского жителя.

Ничего – может быть, выберется…

Влад плюхнулся на кровать. Сердце екало. Хотелось, чтобы пришел сон. А он не приходил.

Попытка войти в медитативный транс не удалась. Ничего не получалось. А раньше это не вызывало никакого труда. Черт, он с каждым днем все хуже контролирует себя. Сам воздух здесь разъедает его, как кислота…

Через пару часов ночного бодрствования, когда чувства обострены, он ощутил какое-то движение. На пределе слуха.

Поднялся, приблизился осторожно к окну.

Увидел еще две тени. Они скользили куда быстрее, чем беглец. Двигались стремительно и угрожающе, как исчадия ада.

В одной фигуре Влад узнал ассистента уровня «В», куратора второй четверки. Устремились преследователи точно по следам Вована, как следовые обученные собаки.

Влад напряженно смотрел им вслед.

В этот момент один из преследователей замер, как пес, почуявший запах. Повернул голову направо. Налево. Начал оборачиваться.

Влад отпрянул от окна и скрылся в глубине комнаты. Черт возьми, этот монстр почувствовал его взгляд…

Когда еще раз выглянул, силуэты исчезли, в лесу плясал луч фонаря, но вскоре исчез.

– Дикая охота, – прошептал Влад едва различимо.

* * *

Загребенский был раздосадован. Он метался по своему просторному, обставленному в старых бюрократических традициях кабинету с табличкой «Директор пансионата». Увидев Влада, в сопровождении ассистента перешагнувшего порог, профессор сразу обрушился на него:

– Ваш сосед исчез!