– Хотел перебороть страх боли…

– Перебороли?

– Я тогда понял, что боль можно терпеть. Надо просто ее принять как данность. И не она самое страшное в этом мире.

– А что самое страшное?

– Потерять себя…

После этой странной беседы у Влада лег на душу камень. Вспомнился ночной бестолковый, полный непонятных намеков и отчаяния разговор с профессором Загребенским. Теперь Мищенкова. Получается, представителей «Лиги» гнетет жесточайшее нервное напряжение, плавно перетекающее в неврастению. Все эти ассистенты, настройщики – как сжатая пружина. Будто само пространство здесь перекорежено, и время течет иначе. Все больше у Влада возникало иррациональное ощущение выделенности этого мирка из окружающего мира. Какая-то темная аура здесь, которая корежит людей.

После «исповеди» распорядок дня устремился по наезженной колее. Час – практические занятия. Пятнадцать минут перерыв. Еще час занятий. Перерыв… Откровения преподавателей зевающий Вован пропускал мимо ушей, Влад прислушивался вполуха, пытаясь вычленить зерна в этом потоке информации. Серьезнее всех по академической привычке относился к занятиям Интеллигент. Он конспектировал все выступления убористым почерком в толстую общую тетрадь. Иногда спорил с преподавателями по теоретическим вопросам, порой демонстрируя поразительную широту познаний в самых различных областях. Задавал точные вопросы, на которые получал ответы далеко не всегда. Чаще преподаватели ограничивались строгим отпором:

– Это выходит за пределы обсуждаемой темы… Более углубленное знание предмета будет получено позже, при наличии соответствующего желания.

– Будет желание, – заверял Интеллигент, который испытывал экстаз от погружения в новые области знания. – Эта проблема не так однозначна, как вы говорите…

Следующее чрезвычайное происшествие случилось после очередного видеопросмотра. Ролик касался психологических методик, используемых различными сектами. Фрагменты этого видеосюжета Влад видел год назад по телевизору, из чего напрашивался вывод, что на занятиях использовались по большей части не плоды творчества «Лиги», а материалы из разных источников. Но Влад готов был поклясться, что они с двойным дном. Над роликами поработали, вкладывая в них еще что-то, невидимое глазу.

Когда после окончания просмотра зрители потянулись из зала, прямо за дверями слушатель из второй группы, белобрысый, голубоглазый гигант, типичный ариец, всегда самоуверенный и презрительно снисходительный к окружающим, знающий, что именно ему суждено в жизни вытащить счастливый билет, рухнул на колени. Всхлипнул. И покатился по ковру. Скрючился на полу, подтянув ноги к груди. Он не заорал дико, как все до него. Он зашипел.

Тут же подскочил персонал. Один из ассистентов для чего-то попытался выгнуть спину бедолаге. Все та же девушка, что колола Работягу, выпорхнула с готовым шприцем.

«Ариец» разогнулся, сделал мостик и обмяк.

– Пульс слабеет, – деловито произнесла девица и вы удила из саквояжа следующий шприц.

«Арийцу» вкатали лошадиную дозу кардиостимулирующего препарата. Бледное лицо стало розоветь.

– Жить будет, – вытерев рукавом пот, сказала девушка-ассистент.

– И как долго? – осведомился стоящий сзади Вован.

– Сколько отпущено, – строго посмотрев на него, произнесла ассистентка.

– Из наших рядов он выпал. Теперь денежная компенсация. И домой на родину, с почестями, – произнес смуглый ассистент Альберт, при этом тон был странный – не удрученный, а, наоборот, кажется, воодушевленный. – Ничего особенного не произошло. Прошу проследовать на занятия.

Слушатели послушно стали расходиться.

– И этого примочат, – прошептал Вован, наклонившись к Владу. – Кранты голубоглазому. Спекся.

– Угомонись, – ответил Влад. – Никто никого мочить не будет.

– С чего ты взял?

– Им без надобности…

После ужина Влад вышел из корпуса и неторопливо направился в глубь аллеи. Начинало темнеть. Парк был привычно пуст.

И тут ему стало как-то неуютно под высоким небосводом. Он вдруг понял, почему люди не любят вылезать в парк. Пространство пугало…

«Черт, что же тут с нами делают?» Влад испытал жгучее желание перемахнуть через забор и податься отсюда восвояси.

Его отрезвил звук автомобильного мотора, разрушивший тишину вечера. По главной дороге на территорию пансионата в открытые ворота въехала синяя «Волга». Она остановилась на площадке перед корпусом. Из салона вылез незнакомый водитель, махнул рукой Владу. Присел на капот своего мустанга, не боясь изваляться в дорожной пыли. Закурил.

Через некоторое время из второго корпуса – длинного одноэтажного кирпичного здания – появились двое ассистентов. Они вели под руки «арийца». Тот передвигал ноги, как деревянные, время от времени неуверенно пытался озираться.

Влад услышал позади себя шаги. Но они не таили угрозы, поэтому он даже не потрудился обернуться.

– Достаточно тягостное зрелище, – произнесла Варвара, ее пальцы коснулись его предплечья.

Вид у нее был удрученный.

– Что с ним произошло? – спросил Влад.

– Сломался.

А ведь и правда, двигался «ариец» не как человек, а как игрушка, у которой испортился механизм.

– А когда сломаемся мы? – Влад резко повернулся к Мищенковой. Она отпрянула назад. Посмотрела на него с сочувствием. И твердо произнесла:

– Вы никогда не сломаетесь.

– Почему?

– Такая порода…

* * *

В наушниках рокотал прибой. Влад полулежал в откидывающемся кресле, напоминавшем зубодерное, и пытался понять, на фиг нужно все это.

Наушники на него нацепляли еще в Москве. Там молодой психолог «Лиги» назвал это психосканированием. Эта процедура повторялась еще три раза – в Торшанске и здесь. Только тогда под действием шума сознание не уплывало куда-то в туманные дали. А сейчас глаза слипались. И противостоять накатывающей мягкой полутьме не было никаких сил. И, главное, никакого желания.

Когда Влад очухался, то увидел рядом с собой не смуглокожего ассистента Альберта, вогнавшего его в транс, а профессора Загребенского. Больше в комнате никого не было.

Профессор сидел в мягком кресле, разглядывая Влада с каким-то нездоровым интересом. Влад уже привык к таким взглядам, когда на него таращатся, как на отрытый на помойке золотой клад.

– Что-то не то? – спросил Влад несколько встревоженно.

– Ну почему же, – улыбнулся профессор. – Как раз все идет по плану.

– Что именно?

– Из того материала, который мы имеем в лице слушателей, вы лучший.

– Материал – это люди? – поинтересовался Влад.

– Ох, простите за профессиональный жаргон. Он звучит несколько цинично.