– Похоже, дождь не окажется затяжным, если будет вообще, –упрямо сказала она. – Я выезжаю через полчаса. Да, лорд Филдинг внизу илиуехал?

– Его милость отбыл, миледи.

– Ты не знаешь, он далеко уехал или находится где-то впоместье? – спросила Виктория, не в состоянии скрыть отчаянную тревогу вголосе. Несмотря на ее решимость думать о Джейсоне как о чудовище и относитьсяк нему с должным равнодушием, ей вовсе не хотелось встречаться с ним именносейчас, когда ее чувства были в расстройстве.

Кроме того, она была почти уверена, что он прикажет ейостаться дома и не позволит выехать в преддверии грозы. А ей обязательно былонужно выбраться хотя бы на время из дома. Обязательно!

– Лорд Филдинг велел запрячь фаэтон и уехал, сказав, что емупредстоит сделать ряд визитов. Я собственными глазами это видела, – заверила ееРут.

Коляску загрузили едой, и когда Виктория сошла вниз, она ужестояла у входа.

– А что сказать его милости? – спросил Нортроп, подавленныйтем, что ему не удалось уговорить миледи остаться дома в столь не подходящуюдля прогулок погоду.

Виктория обернулась, позволив ему набросить ей на плечилегкую розовато-лиловую накидку.

– Скажи ему, что я попрощалась, – уклончиво ответила она.

Она вышла во двор, зашла за дом, спустила Волка с цепи,затем вернулась к коляске. Старший грум помог ей залезть в экипаж, и Волк тутже оказался позади нее. Он был так счастлив, когда его спустили с цепи, чтоВиктория улыбнулась и потрепала его по загривку.

– Наконец-то ты свободен, – сказала она огромному зверю. – Ия тоже.

Виктория щелкнула вожжами с большей уверенностью, чемчувствовала в себе, и резвая кобыла понеслась вперед, блестя во мракелоснящимся крупом.

– Ну-ну, не так быстро, – испуганно шептала Виктория.Очевидно, Джейсон не привык держать у себя покладистых упряжных коней – пестройкобылой, запряженной в коляску, было невероятно тяжело управлять. Она такрвалась вперед, что скоро руки Виктории были стертый красны от неимоверныхусилий заставить лошадь идти спокойной рысью.

Когда коляска уже подъезжала к деревне, ветер усилился имолнии прочертили небо голубыми зигзагами, расколов его и оставив по краямзазубренные лохмотья; зловеще зарокотал гром, и небо стало черным как ночь. Аеще через несколько минут небеса разверзлись и оттуда хлынули потоки воды,ослепившие Викторию и превратившие одежду в мокрую, прилипающую к телу массу.

До рези в глазах напрягаясь, чтобы различить дорогу,Виктория откидывала мокрые слипшиеся пряди волос с лица и дрожала от холода истраха. Она никогда не была в сиротском приюте, но капитан Фаррел рассказал ей,как туда добраться, а заодно и то, как проехать к его дому. Виктория снованапрягла глаза и затем увидела что-то похожее на дорогу, которую он описал.Дорога поворачивала налево, и Виктория свернула на нее, не зная, ведет ли она кприюту или к дому капитана. В этот момент ей было все равно, лишь бы добратьсядо теплого, сухого места, где она могла бы обсушиться и отогреться. Дорогасделала поворот и пошла на подъем, через все более густеющий лес, затем путьпролег мимо двух заброшенных домов и сузился, вскоре превратившись попросту взыбкую трясину.

Колеса утопали в грязи, а кобыла с трудом вытаскивала копытаиз мокрой глины. Впереди Виктория разглядела горевший за деревьями сумрачныйсвет. Она повернула на маленькую дорожку, затененную густо посаженными старымидубами, ветви которых, сплетаясь, образовывали своего рода зонтик. Неожиданнонебо озарила молния, высветившая домик, достаточный для размещения небольшойсемьи, но наверняка непригодный для того, чтобы приютить два десятка сирот. Надголовой оглушительно прогремел гром, и кобыла от страха подалась немного назад.Виктория выпрыгнула из коляски.

– Полегче, полегче, – успокаивала она лошадь, взяв ее подуздцы. Ноги странницы утопали в грязи, но она решительно подвела лошадь кконовязи перед домиком, где и привязала ее.

Волк, оберегая, бежал рядом, когда Виктория, приподняввлажные юбки, поднялась на крыльцо и постучала в дверь.

Через мгновение дверь распахнулась, и на фоне веселопляшущего в очаге пламени силуэтом обозначилась могучая фигура капитанаФаррела.

– Леди Филдинг! – ахнул он, быстро протянув руку, чтобыпомочь ей войти. Басовитый, зловещий рык Волка остановил его. Капитан опешил,когда увидел рычащего на него мокрого серого зверя, оскалившего огромные белыеклыки.

– Волк, перестань! – устало скомандовала Виктория, и зверьподчинился.

С опаской оглядываясь на страшного гостя, капитан Фаррелпровел Викторию внутрь. Волк следовал за ними по пятам, его желто-коричневыеглаза пристально следили за Майклом Фаррелом.

– Ради Бога, что вас привело сюда в такую ужасную погоду? –обеспокоенно спросил он.

– Желание ис-скупаться, – вся дрожа, попыталась отшутитьсяпромокшая маркиза, выбивая зубами дробь, пока хозяин снимал с нее накидку ивешал ее сушиться на стул возле очага.

– Вам придется снять мокрую одежду, не то вы до смертипростудитесь. Этот серый хищник согласится отпустить вас на некоторое время,чтобы вы могли переодеться во что-нибудь сухое и теплое?

Виктория обхватила себя руками и кивнула, посмотрев насвоего свирепого телохранителя.

– П-посиди здесь, Волк.

Пес растянулся на полу у самого камина и положил голову налапы, не спуская глаз с дверей в спальню, куда они удалились.

– А я пока подброшу углей в огонь, – любезно предложилкапитан Фаррел, вручая гостье собственные брюки и рубаху. – Это лучшее, что я могупредложить. – Виктория не успела ничего возразить, как он сразу непреклоннозаявил:

– Не собираюсь выслушивать никаких глупостей, что, мол,неприлично женщине надевать мужскую одежду. Сполоснитесь водой из этого кувшинаи напяливайте на себя это барахлишко, а потом завернитесь для пущего тепла вонв то одеяло. Как только будете готовы, приходите к камину и грейтесь. Если васволнует, что Джейсон может не одобрить ваш маскарад, то, ради всех святых, небеспокойтесь – я знаю вашего супруга как облупленного еще с той поры, когда онбыл несмышленышем.

Подбородок девушки взвился вверх.

– Меня совершенно не волнует, что может подумать Джейсон, –заявила она, не в состоянии сдержать мятежную интонацию. – У меня нет нималейшего желания замерзнуть насмерть ради того, чтобы он меня одобрил.Извините… – спохватилась она, осознавая, что чересчур демонстрирует своеподавленное настроение. Капитан Фаррел, прищурившись, бросил на нее удивленныйвзгляд, но лишь кивнул: