Это воспоминание было обжигающе болезненным и унизительным,и ему никак не удавалось выбросить его из головы.

В такт музыке подмигивали звезды, когда Джейсон стоял накраю танцевальной площадки и смотрел, как она танцует с местным эсквайром,затем с Майклом Фаррелом, а потом с несколькими жителями деревни. Он понимал,что она намеренно избегает его, а в тех редких случаях, когда они встречалисьглазами, Виктория быстро отводила взгляд.

Она уже давно сняла фату и попросила музыкантов игратьмелодии повеселее, затем очаровала жителей деревни, попросив их научить ееместным танцам. К тому времени, когда луна стояла высоко в небе, все гости танцевали,хлопали в ладоши и отлично развлекались, включая саму хозяйку, которая ужевыпила пять бокалов вина.

"Очевидно, она нарочно пытается упиться доумопомрачения», – желчно отметил Джейсон, глядя на ее пылающие щеки. Ончувствовал все большее раздражение, когда вспоминал о своих несбыточныхнадеждах на брачную ночь, на счастливое будущее. А ведь он, глупец, верил, чтосчастье наконец так близко, что стоит только протянуть руку…

Опершись о ствол дерева, он наблюдал за ней, вновь и вновьзадаваясь вопросом, почему женщин так влечет к нему до свадьбы и куда все этодевается потом. «Я пошел по проторенной дороге, уже пройденной с Мелиссой, –яростно подумал Джейсон. – Повторил одну и ту же идиотскую ошибку дважды –опять женился на женщине, вышедшей за меня лишь потому, что ей было что-тонужно от меня, а не потому, что я сам ей нужен».

Мелиссе был нужен каждый встречный мужчина, кроме него.Виктории – только Эндрю, хороший, добрый, бесхребетный.

"Единственное отличие между Мелиссой и Викторией то, чтоВиктория – гораздо лучшая актриса», – решил он. Джейсон с самого начала знал,что Мелисса была эгоистичной и расчетливой, но Викторию-то он считал чуть ли неангелом… Конечно, падшим ангелом – благодаря Эндрю, – но сначала он не придалэтому значения. А теперь и это в его глазах выглядело иначе. Он презирал ее зато, что она так легко отдалась Эндрю, а теперь не хочет, чтобы это случилось сзаконным супругом. Как еще можно объяснить ее желание непременно напиться этойночью? Она дрожала в его объятиях и избегала его взгляда, когда он танцевал сней. А потом ее передернуло, будто от отвращения, от его замечания, что порасобираться в дом.

Джейсон с горечью задал себе вопрос: почему он мог заставитьсвоих любовниц стонать в экстазе" а женщины, на которых он женился, нехотят иметь с ним ничего общего с того момента, когда клятвы у алтаряпроизнесены? Ему было непонятно, почему богатство, казалось, само идет ему вруки, а счастье всегда ускользает от него. Порочная старая ведьма, вырастившаяего, очевидно, была права: он – отродье дьявола и не заслуживает не толькосчастья, но даже и самой жизни.

Три женщины, когда-либо бывшие или ставшие частью его жизни– Виктория, Мелисса и приемная мать, – видели в нем что-то такое, что делалоего в их глазах проклятым и уродливым, хотя обе его жены скрывали своеотвращение до дня свадьбы, после которой получали право на все его богатство.

С безжалостной решимостью Джейсон подошел к Виктории икоснулся ее руки. Она резко отпрянула, как будто от ожога.

– Поздно, пора идти в дом, – сказал он. Даже при свете луныее лицо заметно побледнело и в глазах появилось выражение затравленности.

– Н-но еще не так уж п-поздно…

– Достаточно поздно, чтобы лечь спать, – сухо отрезал он.

– Но мне совсем не хочется спать!

– Вот и хорошо, – намеренно грубо отреагировал он. Викторияявно поняла, что он имел в виду, потому что все ее тело пронизала дрожь. – Мызаключили сделку, – резко сказал он, – и ты должна выполнять свою роль, как нипротивна тебе мысль о том, что придется лечь со мной в постель.

От его холодного, властного голоса Виктория, казалось,застыла. Кивнув, она, едва передвигая ноги, пошла в дом и наверх, в свои новыепокои, смежные с покоями Джейсона.

Почувствовав состояние хозяйки. Рут молча помогла ей снятьсвадебное платье и надеть шелковую с кружевами кремовую ночную сорочку, сшитуюмадам Дюмосс специально для брачной ночи.

Тошнота подступила к горлу новобрачной, панический страхобуял ее при виде расстеленной постели. От вина, которое Виктория пила внадежде забыть свои страхи, теперь кружилась голова и тошнило. Вместо тогочтобы успокоить ее, как это бывает с другими, вино сделало ее совершеннобольной и лишило способности сдерживать свои чувства. Теперь она отчаянножелала, чтобы все предшествующее оказалось сном. Единственный раз, когда онавыпила этого зелья, так это после похорон родителей. Тогда вино в качествелекарства предложил ей доктор Морисон. От этого ее рвало, и доктор пояснил ей,что, видимо, она из тех людей, организм которых не переносит алкоголя.

Виктория еле добралась до постели, в ее голове проносилиськошмары, порожденные поучительным рассказом мисс Флосси. Она в отчаяниипредставляла, как ее кровь вот-вот прольется на белые простыни. Сколько жебудет крови? Какую боль предстоит испытать? Ее прошиб холодный пот изакружилась голова, пока Рут взбивала подушки.

Чувствуя себя словно деревянная кукла, она забралась пододеяло; пытаясь взять себя в руки и совладать с подступающей тошнотой. Как быне забыть напутствие мисс Флосси – не стонать и не выказывать отвращения. Нокогда Джейсон открыл дверь смежной комнаты и вошел в ее спальню в своемтемно-бордовом парчовом халате, не слишком прикрывавшем его обнаженную грудь иноги, Виктория не смогла удержаться от возгласа, порожденного страхом.

– Джейсон! – выдохнула она, вжимаясь в подушки.

– А кого ты ожидала увидеть – Эндрю? – сухо поинтересовалсяон и стал развязывать шелковый пояс халата, но тут страх Виктории перешел впанику.

– Н-не делай этого! – взмолилась она, пытаясь собраться смыслями и говорить по возможности связно. – Я уверена, что джентльмен не станетраздеваться на глазах у леди, даже если они ж-женаты.

– Кажется, мы обо всем переговорили раньше, но если тызабыла, то напомню: я не джентльмен. – Он снова потянул за концы шелкового пояса.– Однако если зрелище моего неджентльменского тела оскорбляет тебя в лучшихчувствах, ты можешь легко решить эту проблему, закрыв глаза. Я мог бы избрать идругой вариант: залезть в постель и только тогда снять халат, но такаянеобходимость оскорбляет меня в моих лучших чувствах. – И он распахнул халат исбросил его, и глаза новобрачной округлились от ужаса при виде его огромного,мускулистого торса.

Чуть раньше в глубине души Джейсон еще питал слабую-слабуюнадежду, что она добровольно отдастся ему. Но она растаяла, как сон, когдаВиктория закрыла глаза и отвернула от него лицо.