Слезы струились по ее щекам, когда она думала о следующейночи, и последующей, и обо всех будущих ночах до того момента, когда Джейсоннаградит ее ребенком. Сколько для этого потребуется ночей? Дюжина? Две дюжины?Больше? Нет-нет, ради Бога, хватит! Она больше не вынесет.

Злясь на себя, она смахнула слезы, негодуя, что поддаласьстраху и слабости. Ночью он ей сказал, что намерен повторять этуотвратительную, унизительную процедуру, так как она сама дала согласие на ихсделку. Но теперь, когда она точно знала, что подразумевалось под этой сделкой,она решила немедленно расторгнуть ее!

Новобрачная откинула одеяло и выбралась из шелкового плена,некотором ей предстояло провести еще много-много мучительных ночей рядом сциничным, бессердечным человеком. Нет. Она далеко не глупенькая англичаночка,боящаяся постоять за себя или встретиться с враждебным миром лицом к лицу.Лучше пусть ее казнят, но она не допустит больше такого издевательства, как вэту ночь! Лучше она будет жить в бедности, чем платить такую дань за роскошь.

"Виктория обвела глазами комнату, силясь придумать пландальнейших действий, и ее взгляд упал на шкатулку из черного бархата натумбочке. Она подняла ее и открыла крышку, а затем, при виде потрясающегобриллиантового ожерелья, от ярости заскрежетала зубами. Оно было довольноширокое и представляло собой подобие аккуратного цветочного букета; бриллиантыбыли огранены так, что обрели форму лепестков и листьев тюльпанов, роз иорхидеи.

От гнева ее глаза застлала красная пелена. Она приподнялаожерелье двумя пальцами, как будто это была ядовитая змея, а затем бесцеремоннобросила его обратно в шкатулку.

Вот теперь Виктория поняла, почему каждый раз, когда Джейсонжелал в благодарность получить от нее поцелуй, у нее появлялось тревожноечувство. Он хотел просто-напросто купить ее. Он действительно считал, что ееможно купить, как дешевую портовую проститутку. То есть нет, не дешевую,дорогую, но все равно – проститутку.

После этой ночи Виктория чувствовала себя униженной ибольной; ожерелье стало еще одним оскорблением в растущем списке егопрегрешений. Ей теперь казалась чудовищной глупостью иллюзия, что она нравится,что нужна ему. Лорд Филдинг никого не любил, и никто ему не был нужен. И чтобыего любили, он тоже не желал.

«Мужчины! – яростно подумала она, и на ее бледных щекахвыступили яркие пятна болезненного румянца. – Какие же все они чудовища: Эндрюсо своими фальшивыми заявлениями о любви и Джейсон, считавший, что можетиспользовать меня по своей прихоти и заплатить за это дурацкими бриллиантами!»

Поморщившись от боли в паху, она встала с кровати инаправилась в выложенную мрамором ванную комнату, примыкавшую к спальне. «Нужнополучить развод», – решила Виктория. Она слышала о разводах. Нужно сказатьДжейсону, что ей немедленно требуется развод.

Рут вошла в тот момент, когда Виктория вышла из ванной.

Когда маленькая камеристка на цыпочках осторожно входила вспальню, на лице ее блуждала загадочная улыбка. Но зрелище, которое предсталоперед ее глазами, заставило ее застыть на месте: хозяйка стремительно, своинственным видом носилась по комнате, уже одетая, умытая и яростнорасчесывавшая волосы. И ух совсем она не ожидала услышать от молодой женыДжейсона Филдинга, который слыл неотразимым любовником, сказанное ледянымтоном:

– Нечего ходить на цыпочках, будто ты боишься своей тени.Рут. Чудовище находится не в этой комнате, а в соседней.

– Ч-чудовище, миледи? – заикаясь, непонимающе повторилабедняжка. – О, – нервно хихикнула она, вообразив, что ослышалась, – должнобыть, вы сказали «хозяин» [8], а мне послышалось…

– Я сказала «чудовище», – резко повторила Виктория. И тутже, услышав свой язвительный тон, опомнилась. – Прости, Рут. Наверное, я простонемного.., ну, устала.

По какой-то непонятной причине маленькая камеристкавспыхнула и хихикнула, отчего Виктория, и так находившаяся на грани истерики,пришла в еще большее раздражение, несмотря на все усилия убедить себя, что онахладнокровна, решительно настроена и способна логически мыслить.

Часы на каминной полке показывали одиннадцать, когдаВиктория направилась к двери своих покоев, через которую накануне вошелДжейсон. Она на секунду задержалась, взявшись за ручку и пытаясь набратьсядуху. При мысли о том, что придется стоять лицом к лицу с ним и требоватьразвода, ее тело обмякло, как желе, но она была настроена решительно, и ничтоне могло остановить ее. Как только она сообщит мужу, что с их браком покончено,у него не останется никаких супружеских прав. А позднее она решит, куда уехатьи что предпринять.

Сейчас главное – добиться его согласия на развод. Хотя разветребуется его согласие? Поскольку она была в этом вопросе не очень сведуща, торешила вести себя разумно и без необходимости не злить его, чтобы он не отказалв разводе. Но с другой стороны, с??ишком затягивать решение этого вопроса тожене стоит.

Виктория расправила плечи, потуже завязала пояс своегобархатного пеньюара, повернула ручку двери и вошла в комнату Джейсона.

Подавив желание стукнуть его по голове фарфоровым кувшином,стоявшим возле кровати, она, насколько могла вежливо, поздоровалась.

Джейсон открыл глаза, и лицо его мгновенно приняло тревожно,даже подозрительное выражение. Затем он улыбнулся той своей сонной, чувственнойулыбкой, которая раньше могла растопить ее сердце, а теперь заставила от яростизаскрежетать зубами. Но все же ей удалось сохранить на своем лице выражениелюбезности.

– Доброе утро, – хрипло ответил Джейсон, скользнув взглядомпо ее пышным формам, прикрытым мягким мерцающим золотистым бархатом. Вспомнив,как он терзал ее ночью, Джейсон оторвал взгляд от низкого треугольного вырезаее пеньюара и подвинулся, освобождая место подле себя на постели. Глубокотронутый тем, что она пришла поздороваться, хотя имела полное право презиратьего, он мягко сказал:

– Присаживайся.

Виктория была так поглощена репетицией своей будущей речи,что машинально приняла его предложение.

– Благодарю, – вежливо сказала она. – За что же? –усмехнулся Джейсон.

Это было как раз то, чего ей не хватало, чтобы начать.

– За все. Ты был необычайно добр ко мне. Я знаю, как ты былраздосадован, когда я появилась на пороге твоего дома полгода назад, но,несмотря на это, позволил мне остаться. Ты приобрел для меня чудесные платья,водил в театры и на балы, все это было очень любезно с твоей стороны. Ты дралсяиз-за меня на дуэли, в чем не было никакой необходимости, но и это было весьмагалантно. Ты обвенчался со мной в церкви, что тебе было совсем не по душе,устроил замечательное торжество здесь вчера вечером и пригласил ради менялюдей, которых совсем не знаешь. Спасибо тебе за все это.