Ее охватил восторг, почти экстаз, когда он вырвался из горлатаким же, как и в былые дни; а кроме того, она ощутила нечто более важное: крикпридал ей мужества, позволяя ощутить себя такой же отчаянной и уверенной, как впрежние времена. К тому же, похоже, боевой школьный клич не потерял былой силы;ребенок заплакал громче с первыми его звуками, сотрясшими каменные сводыпещеры.

«А теперь поторапливайся, Рози, времени совсем мало. Еслималышка устала, ей не удастся долго кричать так громко».

Она сделала пару шагов вперед, переводя взгляд с одноговхода в лабиринт на другой, затем прошлась мимо них, внимательно прислушиваясь.Ей почудилось, что плач ребенка доносился чуть-чуть громче из третьего входа.Возможно, это лишь игра воображения, однако с чего-то все-таки нужно начинать.Рози быстро зашагала по этому проходу, шлепая босыми ногами по каменному полу,потом вдруг остановилась, наклонив голову и прикусив нижнюю губу. По всейвидимости, старый воинственный клич разбудил не только ребенка. Где-то —насколько далеко и в каком именно месте, определить невозможно из-за эха — покаменному полу застучали копыта. Они грохотали с ленивой неторопливостью, топриближаясь, то удаляясь, а то вдруг совершенно замолкая (почему-то это былострашнее всего). Она услышала низкое влажное посапывание. Потом раздался ещеболее низкий короткий хрюкающий звук. Затем все смолкло, слышалось толькохныканье младенца, чей плач снова начал ослабевать.

Рози обнаружила, что развитое образное мышление ей мешает:она слишком хорошо представляла себе быка — огромного зверя с покрытой язвамишкурой и массивными черными плечами, возвышающимися над низко пригнутой к землеголовой. В носу у быка обязательно будет золотое кольцо, как у Минотавра из еедетской книги мифов и легенд, и зеленое свечение, сочащееся, словно пот, изстен подземелья, будет отражаться от кольца тонкими лучиками жидкого света. Асейчас Эринис тихо стоит впереди за одним из поворотов, угрожающе опустив рога.Прислушиваясь к ее шагам. Поджидая ее.

Рози сделала несколько шагов по тусклому коридору, проводярукой по стене, прислушиваясь к детскому плачу и топоту быка. Краешком глазаона поглядывала под ноги, чтобы не наступить ненароком на кучу бычьего помета,но он пока не попадался. Примерно через три минуты коридор, по которому онашла, вывел ее к Т-образному разветвлению. Плач ребенка чуть громче слышалсяслева («Или левое ухо у меня более развито, как и левая рука?» — подумала она),поэтому она свернула в левый проход. Сделав всего два шага, Рози остановиласькак вкопанная, сообразив вдруг, зачем нужны семена: она как Гретель вподземелье, только без брата, который мог бы поддержать ее в самые отчаянныеминуты. Вернувшись к началу развилки, Рози присела и развернула узелок ссеменами. Одно зернышко она положила на пол острым концом к проходу, покоторому пришла. Слава Богу, подумала она, что здесь нет птиц, которые судовольствием полакомились бы ее условными знаками.

Поднявшись, Рози продолжила путь по лабиринту. Пять шагов, иона оказалась в новом коридоре. Глянув вперед, она обнаружила, что совсем рядомон расходится на три новых. Она выбрала центральный, пометив его зернышкомпомгранатового дерева. Через тридцать шагов и два поворота это ответвлениепривело ее в тупик, заканчивающийся каменной стеной с вырезанными на нейсловами: «НЕ ЖЕЛАЕШЬ ТРАХНУТЬСЯ СО МНОЙ ПО-СОБАЧЬИ?»

Вернувшись к развилке, Рози наклонилась, подобрала зернышкои уложила его у начала новой тропы.

Рози не знала, сколько времени ей понадобилось, чтобы найтипуть к сердцу лабиринта, потому что очень скоро время для нее потеряло всякоезначение. Она понимала, что бродила по коридорам не слишком долго, потому чтоплач ребенка продолжался… хотя к тому времени, когда Рози почувствовала, чтоприближается к конечной точке странствий по каменным коридорам, плач частопрерывался длительными паузами. Дважды она слышала топот копыт по каменномуполу, один раз в отдалении, во второй настолько близко, что она оцепенела,затаив дыхание и прижав руки к груди, ожидая, что бык сейчас появится из-заповорота и бросится на нее.

Всякий раз, когда ей приходилось возвращаться, она подбиралаоставленные зернышки, чтобы не запутаться на обратном пути. Рози началапутешествие по лабиринту, имея полсотни семян; когда же, наконец, свернула заповорот и заметила впереди свет, их осталось всего три.

Она дошла до конца коридора и остановилась, глядя наквадратную комнату с каменным полом. Рози бросила короткий взгляд наверх,ожидая увидеть потолок, но там оказалась лишь пещерная чернота, от которой унее закружилась голова. Она опять посмотрела вниз, заметила несколько новыхкусков бычьего помета, разбросанного по всей комнате, затем обратила вниманиена центральную часть комнаты. Там на горке одеял лежал пухлый светловолосыймладенец. Его глаза покраснели от плача, щеки еще не высохли от слез, но онмолчал — наступила очередная пауза. Малыш задрал ноги вверх и, казалось, изучалсобственные пальцы. Время от времени он издавал отрывистые всхлипывающиезвуки-вздохи. Эти всхлипывающие вздохи тронули сердце Рози сильнее, чем весьпредшествующий отчаянный плач; как будто младенец понимал, что он оставлен вполном одиночестве.

«Принеси мне моего ребенка».

«Чьего ребенка? Кто она, собственно? И как она сюда попала?»

Рози решила, что в данной ситуации не стоит ломать головунад подобными вопросами; по крайней мере, не сейчас. Достаточно того, чтодевочка лежит здесь, в леденящем зеленом свечении, в центре лабиринта,покинутая и прелестная, и пытается успокоить себя, забавляясь собственнымипухлыми пальчиками.

«И свечение наверняка плохо на нее действует, — подумалаРози рассеянно, спеша к центру комнаты. — Должно быть, это какая-то радиация».

Рози увидела, как малышка повернула голову и протянула к неймаленькие ручки. Этим дитя окончательно завоевало ее сердце. Она завернуларебенка в верхнее одеяло из горки, укутывая ножки, спину и грудь девочки, ивзяла ее на руки. Судя по всему, малышке было не больше трех месяцев. Онаобхватила ручонками шею Рози и тут же опустила — шлеп! — головку ей на плечо.Потом снова начала всхлипывать, но теперь Рози показалось, что в плачеотчетливо слышится облегчение.

— Все хорошо, — произнесла она, поглаживая крошечную спинузавернутого в одеяло младенца. Рози ощущала теплый запах кожи ребенка, которыйприятнее всех

духов. Она прижалась носом к круглой головке девочки, к еенежным волосам. — Все хорошо, Кэролайн, все в порядке, мы выберемся из этогоужасного темного…

Она услышала тяжелый топот копыт за спиной и мгновенноумолкла, моля Бога, чтобы бык не услышал ее голоса, мысленно уговаривая быказаблудиться, выбрать не тот коридор, уйти в глубину лабиринта. Однако этого неслучилось. Топот нарастал — и становился все отчетливее по мере того, как быкприближался. Затем стук копыт прекратился, но Рози слышала тяжелое дыханиекрупного существа, напоминающее дыхание толстяка, которому пришлось преодолетьнесколько лестничных пролетов.