– А кто противится?

Он отмахнулся.

– Да всякие отморозки. Альбигойцы, паписты, атланты,фашисты, коммунисты, легионеры Марка Красса, Парфянское царство, ГалактическийСоюз и даже Темная Звезда… ну, а всякие мелкие королевства, герцогства, Союзымиров, Аль-Каиду и Крестоносцев космоса можно не считать. Рылом и выучкой невышли.

– У вас крутые бойцы?

Он сказал с гордостью:

– Скифы мы!.. С жадными очами… и еще чем-то, не помню.Словом, круче нас только яйца. Есть будешь?

– Если только без прессинга, – предостерег я.

Он покачал головой.

– Какой прессинг, если ты прям железный! Ни на выпивку тебя,ни к бабам, ни нажраться так, чтобы дышать тяжело…

Подкатив столик с довольно старомодно выглядящими приборами,Коля взял пульт в руки и, шевеля губами, начал тыкать пальцем в клавиши.Подумать только, у простых все еще в ходу клавиши.

Выглядел он изможденным, глаза все еще лихорадочно блестят.Отвечал мне иногда невпопад, я же видел, что мыслями и чувствами еще там, вдыму виртуальных боев. Хорошо, сказал я себе, хорошо для общества, что мысумели нереализованную жажду насилия и преступности вытеснить в виртуальные миры.

«Зеленые», они не переводятся даже в обществе высокихтехнологий, ну не совсем «зеленые», а некий слабый аналог, предостерегали, что,дескать, в виртуальных мирах только раззадорятся, а потом выйдут в реальный мирубивать, насиловать и грабить. На это мы им отвечали с цифрами в руках, что вэру компьютеров увлечение стрелялками вовсе не привело в всплеску преступности,как боялись алармисты, не приведет и теперь. То были простые стрелялки,возражали «зеленые», а это…

Заткнитесь, ответили мы кратко. Кто не выпустит пар ввиртуальном и попробует повторить такое же в реале, такого загребут еще навыходе из квартиры. И больше не выпустят из весьма охраняемых мест. Хватит,нацацкались.

Закончив заказ, Коля сказал все еще хриплым голосом:

– А я малость выпью… Теперь и я почти не потребляю. В сердцекак будто раскаленный штык образца четырнадцатого загнали! Были тогдатрехгранные, знаешь?.. А под лопаткой, наоборот, льдину подложили.

– Сколько было инфарктов? – спросил я.

– Два, – ответил он не моргнув глазом.

– Пять, – поправил я безжалостно.

– То не инфаркты даже, – возразил он. – Так, фигняодна… Инфаркты, когда мне в реанимации уже бирочку на большой палец ногипривязали. Мол, этого в морг. А то ерунда, можно сказать, микроинфарктики.

– Пять инфарктов, – повторил я. – Коля, кончай тыс этим. Даже скифы не всегда воевали. Займись чем-нибудь более мирным. Былискифы-пахари, о них еще Геродот писал…

– Так это мы, – провозгласил он победно. – Мы иесть те самые скифы-пахари! Что значит, самые продвинутые среди скифов.Остальные только кочевники. Потому у нас самая крутая армия, что мы конейзерном кормим, в Элладу зерно продаем, а там хорошие доспехи покупаем…

Я помалкивал, сказать нечего, Колю не переделать. Незаметнодля него мысленно послал сигнал Михаилу, он в последнее время наблюдает и заКолей, поддерживает его здоровье как может, передал все, что выяснил, поднялся.

– Извини, не могу пока что вступить в доблестную армиюскифов.

– Почему? – спросил Коля с детской обидой.

– У меня свои войны, – объяснил я.

– За кого воюешь? – оживился Коля. – Нет, неговори, давай угадаю!.. За жидаев?.. или за эльфов?.. Нет, ты же технарь…наверное, за племя терминаторов?

– Угадал, – согласился я. – И собираюсь уничтожитьэтот мир.

Через два месяца Михаил сообщил, что, когда пыталисьвытащить Колю из очередного инфаркта, у него вообще отказало все, что толькомогло отказать: почки, печень, легкие, иммунная и ферментная системы, спинноймозг. Врачи сражались за его жизнь, как могли, но, увы, медицина могуча, какникогда, но все еще не всемогуща.

Колю кремировали на следующий день. Печально, что напохороны смогли явиться только Светлана и Михаил. Остальные из нашей компанииушли из жизни как-то незаметно… Коля прожил в свое удовольствие всю жизнь, тоесть так, что не оставил даже потомства. И лишь двое стариков приняли урну сего прахом и развеяли на берегу реки.

Скоро стукнет восемьдесят один, и хотя я все еще держусь,ежедневно являюсь на работу и провожу несколько часов за расчетами и просмотромновостей в области высоких технологий, но к концу дня наваливается такая жуткаяусталость, что темнеет в глазах, в ушах звон, пальцы начинают вздрагивать.Начало всерьез побаливать сердце, печень сдает, одна из почек практическисдохла, а другая работает в треть мощностей, надо бы заменить снова.

Увы, обещанного «лекарства от смерти» так и не создано, асредства частичного омоложения очень громоздки и баснословно дороги. Пока чтоих могут позволить себе только кинозвезды и олигархи, из-за чего в обществе началисьразговоры, что не все в порядке в мироустройстве, если самыми ценнымиоказываются шоумены, а не ученые, благодаря трудам которых шоумены и сколотилитакие состояния.

Разговоры нарастали, в сенаты и конгрессы выдвигались дажезаконопроекты, но все как-то угасало в процессе обсуждений на уровне комиссий:слишком все похоже на «отнять и поделить», никто не любит, когда государствоначинает вмешиваться в жизнь общества. Я следил внимательно, себя причисляюхоть и к технарям, но все-таки к тем, кто продвигает новые технологии, а нерассказывает с эстрады анекдоты.

Позвонил Холдеманн, глава концерна, поздравил с успешнымвнедрением нанотехнологий в строительство мостов и перекрытий большихпространств. Я ответил скромно, что это наша работа, с которой, к счастью,справляемся.

– Жду вас сегодня к семи, – сказал он дружескимтоном. – Надеюсь, отыщете в своем насыщенном календаре дырочку для визита.

– Да, господин Холдеманн, – ответил япочтительно. – Буду ровно в семь.

– Вот и прекрасно, – сказал он. – Есть пара слов,которые хотел бы сказать лично.

Связь оборвалась, но перед моими глазами все еще стояло егосуровое беспощадное лицо. Нашу империю основал Уховертов Владимир Владимирович,потом во владение вступил его старший сын Сергей Владимирович, он возглавлялсемнадцать лет, затем разрастающуюся компанию перекупил холдинг Холдеманнов, воглаве сменилось уже четверо, и вот пятый, прекрасный финансист и вообщефинансовый гений, сумевший стоимость компании с восьми триллионов поднять додевятнадцати.

Немногие могли похвастать, что видели его в реале. Тем болееобщались. Я выехал заблаговременно, по дороге вспоминал все, что знаю о главетрансконтинентальной корпорации. Холдеманн, хоть уже пятый из семьи наверховном посту, но и он так безумно стар, что помнит Майкла Джексона ещенегром, а Мохаммеда Али называет Кассиусом Клеем.