Кем они будут для зачеловеков – неизвестно, но,полагаю, для них эти «простые» будет менее интересны и забавны, чем амебы илихламидомонады. Так, чем-то на уровне броуновских частиц.

Район или целый город, состоящий из гигантских сот, такоевпечатление, когда посмотришь на эти небоскребы с одинаковыми ячейками, гдеокна во всю стену, а между ними только выступающие наружу перекрытия. Внекоторых темно, ни одного светящегося окна, другие набоскребы, напротив,залиты светом. Значит, здесь жилые дома и офисные находятся вперемешку, постаринке. Как было в ту эпоху, когда нужно было ежедневно ходить на службу ипотому расстояние играло большую роль.

В темной дали вспыхнул огонек, быстро разросся, ударилатугая волна перегретого воздуха. На перроне возник золотой поезд, похожий напулю с оплавленной от скорости головой.

Я повертел головой, отыскивая Колю, воззвал громко:

– Это я, Володя. Ты где?

Тотчас же получил ответный сигнал, в нем ни слова, толькомаячок. Нечто вроде автоответчика, дескать, крайне занят для болтовни, но тызаходи, мы щас вмажем и по бабам, или вариант – по бабам, а там и вмажем:какие еще новшества ждать от Коли?

Я взглянул на панель автомобиля, управление тотчас принялорадиосигнал, моментально выбрало самый короткий маршрут, меня вжало в сиденье.Через несколько минут я вышел перед огромным домом, нечто вроде небоскреба изпчелиных ячеек, но при взгляде снизу, задрав голову, это малость пугает, грубо,громоздко, давит, не все учли, энтузиасты… лифт поднял на двести седьмой этаж.На площадке восемнадцать дверей, одна замигала приглашающе.

Я приблизился, дверь исчезла, но едва я переступил незримыйпорог, в лицо мощно ударило дымом и гарью, донесся грохот тяжелых орудий. Чутьпозже – мощный взрыв тряхнул пол, я заглянул через раскрытую дверь вдругую комнату, скрюченный Коля остервенело строчит из пулемета, в его сторонубегут люди в тяжелых боевых доспехах, он отшвырнул пулемет, схватился загранатомет, пустой, я видел, как выхватил из разбитого ящика две последниегранаты и с диким воплем швырнул в дым и грохот.

Морщась, я отключил для себя звук, отступил, грохот и дымотрезало. Комната у Коли производит впечатление какой-то торопливойнахапанности. Технологический прогресс сделал вещи, доступные раньше толькокоролям, доступными любому жителю планеты, а затем доступными и те, что королями не снились. Сперва все это считалось диковинкой, стоило дорого, а затемрезкое падение цен практически на все, и вот даже на пенсию или пособие можностало покупать автомобили, сложную аппаратуру и ездить отдыхать на другой конецсвета.

Люди зажиточные такое перенесли без потрясений, они этомогли себе позволить и раньше, а вот беднота сломалась. Почти все бросилисьпокупать, покупать, покупать, ездить, бывать, а Коля купил квартиру на весьэтаж и обставил ее так, что позавидовал бы и персидский шах. И вот сейчасон, резко сменив надоевших баб на виртуальные сражения, глотает виртуальныепыль и грязь, получает раны, бьется за вашу и нашу свободу, за равенство идемократию или за короля и монархию… а может, и за теократию, все-таки в пользуправления папы римского тоже можно сказать немало добрых слов, ведь суровый, номудрый вождь лучше прогнившей демократии…

На полках плотно томики книг, кончики пальцев зачесались отжелания взять в руки, но удержался немалым усилием своей прям-таки железнойволи. Ну не коллекционер я, не коллекционер, а беречь и лелеять книги –туповатое занятие. Ценность книги не в переплете, корешке, клее и бумаге, а вбуковках, которые умные люди расположили в нужном порядке. А для умногочитателя абсолютно не важно, на чем те буквы: на каменной стеле, пергаменте,бумаге или экране дисплея. На дисплее, понятно, читать намного удобнее.

За спиной хлопнула дверь. Коля ввалился в комнату, хватаясьза косяк, хрипя и задыхаясь. Лицо стало багровым и синюшным разом, глазазакатывались под лоб, он хрипел что-то неразборчивое.

Я хотел броситься поддержать, но он уже повалился вближайшее кресло, подъехал столик с приготовленными тониками. Я смотрел, какдрожащие руки, что только что держали пулемет и швыряли гранаты, хватаютстаканы с жидкостью неприятно зеленого цвета, подносят к губам, кадык частодергается, прогоняя содержимое стаканов по пищеводу…

– Бабы и война, – сказал я, – извечное мужскоезанятие…

Он чуть оживился, прохрипел:

– Мудро… Кто сказал?

– Не знаю, – ответил я честно. – Я думал, что я.

– Для тебя слишком… – Коля все еще хрипел. – Тывесь… как стальной клинок. Нет в тебе вычурности…

– Это плохо?

– Мне, – огрызнулся он, – хорошо. Даже очень…

– С кем воюете? – спросил я.

– Со всеми, – произнес он угрюмо, – кто мешает намрасширяться.

– Нам, это кому?

– Великой Скифии, конечно! – воскликнул он с некоторымудивлением.

– Извини, – сказал я искренне, – не знал, что тыскиф.

– Да я недавно, – ответил он честно. –Познакомился на их сайте, побазарили о том, о сем, а когда я посмотрел их Устави Программу, то и мне восхотелось стать скифом. А там с этим просто: есличувствуешь в себе скифа – будь им!.. Ну, я вошел к ним, потом не разсобирались в реале. Те, кто близко, понятно. Ведь множество скифов разбросаныпо всему миру… Диаспора, будь она проклята, великое рассеяние. С тех пор, какподлый Филипп Второй, папочка Александра Македонского, подло убил нашего царяАтея, нас начали теснить всякие гады… Правда, когда наместники Македонскоговторглись в Скифию, мы уничтожили их войско полностью, но наши силы тоже былиподорваны…

– И с тех пор все собираете силы, – посочувствоваля. – Понятно, от кого мы научились запрягать…

Он обиделся:

– Ты зубы не скаль, Родина – это святое! Нет вышедоблести, чем погибнуть за родную Скифию, чтобы она жила и процветала! Но нашавеличайшая держава, величайшая из всей империй мира, скифская, все еще вупадке, на нее набросились все соседи, как шакалы норовят оторвать кусок мясаот еще живого льва. Но мы им еще покажем! Есть порох в пороховницах, ягоды вягодицах…

Он рассказывал с придыханием, надрывом, глаза блестят, явдруг ощутил, что он в самом деле скиф, в самом деле верит в величие скифскойдержавы… да оно в самом деле было, не спорю, но он верит в то, что скифскоегосударство существует, воюет, борется за признание, расширяет свои пределы,возвращая когда-то потерянные территории.

– Круто, – сказал я искренне. – Реваншисты, значит.Слушай, в твоем-то возрасте…

– Нам чужого не надо, – ответил он сдостоинством. – А свое вернем! На том стоим.

Я попытался вспомнить границы древнего скифскогогосударства, но получалось что-то с неясными очертаниями. Разве что весьСредний и Ближний Восток, Палестина, Средняя Азия и Восточная Европа… хотячто-то могу и путать, не мои это увлечения, а энциклопедии запрашивать по этомуповоду не стану.