Загоруйко мягко улыбнулся.

– Считайте, как вам угодно.

– А вы так не считаете? – спросил Кондрашов почтивраждебно.

Загоруйко заметил с оттенком высокомерия:

– Вы не ученый, а политик, администратор, менеджер. Вам необязательно знать разницу между сильным и слабым сверхразумом.

– Я знаю разницу между умным и дураком, – отпарировалКондрашов. – А при чем здесь сверхразумы?

Загоруйко театрально повернулся, чуть не расплескав вино изфужера, указал патетически на громаду компьютера.

– А если бы туда загрузили вашего пса, которого вы считаете умным?..Стал бы он вычислять логарифмы или хотя бы усвоил таблицу умножения?.. То, чтопрофессор Кулебякин станет мыслить быстрее, еще не значит, что он станетмыслишь лучше. Простите, сейчас опять начнется, что мы с ним антагонисты и всетакое, но я уверяю вас, что мышление лишь ускорится, но не улучшится. Да-да,это великое достижение, кто спорит? Я сам хотел бы ускорить работу своего мозгав эти десять на десять раз. Правда, не выходя из своего тела. Но я вас уверяю,что сильный сверхразум – это когда созданный разум превосходитчеловеческий не только количественно, но и качественно.

Я пересек мост и ошалело открыл рот. Два года не был уАркадия… вернее, у Жанны, ей восемьдесят четыре, но за это время Медведково…изменилось, если сказать очень дипломатично. А если без дипломатии, то охренетьможно: эти сумасшедшие дизайнеры и архитекторы, шалея от свалившихсявозможностей и полнейшего изобилия, весь гигантский район с населением в двамиллиона человек засадили в одно-единственное здание.

Район-здание, желтый, как старая медь, поднимается странныйи чуждый, похожий на сплетенное из труб дерево, на котором вместо ветокисполинские гроздья шаров. К нему со всех сторон устремляются эти трубы, однипо земле, другие на очень тонких опорах в воздухе, а третьи, видимо, подземлей, как и надлежит корням. Их наличие я обнаружил по тому, как у подножиявыныривают из почвы и устремляются по стволу вертикально вверх.

Некоторые трубы открыты сверху, уже не трубы, а желоба. Водних прошмыгивает что-то вроде суставчатых поездов, в других видны застывшиефигурки, будто народ вышел на прогулку, в третьих течет густая зеленая масса.

– Что за хрень, – пробормотал я. – Как будто наМарсе… каком-нибудь загалактическом. Руки поотрывал бы таким умникам. И кактолько они народ уговорили перебраться в такие страсти… Что пообещали?

В то же время зародилась надежда убедить Жанну и все-такипоставить себе чипы. Все-таки два инфаркта, куча болезней, которые онапревозмогает, надо отдать должное, стоически, самое время перед раскрытоймогилой успеть вернуть себе здоровье, а если постараться, то и молодость. Еслиперебралась в эту жуть, то не так уж и безнадежна для высоких технологий…

Пока машина лавировала по высоченным виадукам, сверяясь сосвоей программой, я вспоминал, как читал массу книг и видел фильмов на тему«Робот – дура, человек – молодец». Там всегда две трети текста илифильма расписывается и смакуется преимущество иметь в своем теле хотя бы что-тоот робота: чипы быстродействия памяти или мускулов, усиленные шарнирныесуставы, рентгеновское зрение или еще что-то сверхчеловеческое, а потом, когдачитатель вдоволь насладится всеми сладостями сверхчеловека, делается резкийкрен в надуманные глупости, что быть киборгом или иметь в себе хоть что-томеханическое – ужасно плохо, нужно немедленно идти на самоубийство. Или,для хеппи-энда, хирургическим путем выдрать чип сверхчеловека, немедленнорастоптать его и ощутить себя нормальным полноценным человеком, что пьет пиво ипосещает футбольные матчи, не в состоянии запомнить номер собственноготелефона, ржет при виде заполнивших экраны телевизоров клоунов, то есть нашимчеловеком!

И вот сейчас наконец-то пришла пора, когда вживляем спервапод кожу, затем в плоть и кость, а теперь уже и в мозг. И кто возмущается этимичипами? Только те, кто пьет, как распоследние свиньи, и не способны заработатьдаже на самую дешевую версию, но на этом основании гордо именуют именно себянастоящими людьми!

После того как я поставил первый чип, потом второй,третий – в нашей фирме началось брожение, но первыми после меня поставилидвое энтузиастов из Детройта, лишь затем… я хотел бы сказать, «плотинупрорвало», но на самом деле эта бурная река желающих очипиться – лишькрохотный ручеек в застойном океане человеческой косности.

Один из ста, такова была статистика, выразил желаниерасширить возможности организма с помощью чипов, но только один из тысячиобратился в быстро создающиеся клиники за консультациями, разъяснениями. Многихне устроили уклончивые ответы о последствиях, другим нужны были стопроцентныегарантии на все случаи жизни, третьим оказалась не по карману цена, ачетвертые, которым и цена по карману, предпочли купить очередной шикарныйавтомобиль. В результате только один из миллиона выходит из клиники с чипом втеле, но так же, как раньше ни за что не признавались в пластических операциях,так же теперь помалкивают о разных гадостях в своем драгоценном божественномтеле, таком прекрасном, таком уникальном, таком неповторимом и потому нетерпящим вмешательства, ибо любое вмешательство в работу Бога – кощунствои преступление.

На эту ежегодную встречу, последнюю таким большим составом,прибыл даже, к моему удивлению, Юлиан. Он много лет работал в СаудовскойАравии, сколотил огромные деньги, теперь вышел на пенсию и наслаждается всемипрелестями жизни, но к чипам, заразившись восточным менталитетом, относитсярезко отрицательно.

Дурак, не понимает, что, если бы не модифицированнаяпшеница, из которой пекут хлеб, не модифицированные продукты вообще, он ужеоткинул бы копыта, а так здоровенький такой старичок, иммунный ко всемболезням, вирусам и даже простудам.

Коля сперва сел на диван, потом вовсе прилег, благопросторная квартира позволяет, механические столики шустро развозятпрохладительные напитки, мороженое. По заказу Коли привезли что-то алкогольное,какой-то заводишко упорно продолжает выпускать для «простых» даже водочку, неговоря уже о коньяках, винах, джинах и пиве, женщины опробовали нечто хоть ижирное, но позволяющее быстро похудеть, я просто выпил стакан дистиллированнойводы.

В новой квартире, где Жанна воссоздала ту обстановку,которую мы привыкли видеть столько лет, тепло и уютно, на душе становитсяспокойно. Даже тихая печаль и воспоминание о том, что сюда приходили сКаролиной, отступила перед твердой уверенностью, что я все равно выполню все,что задумал. С интересом и даже странным удовольствием слушал филиппику Леонидапротив вмешательства в божественные дела Творца. Чем-то приятно, что в этомбыстро меняющемся мире, даже стремительно меняющемся, есть вот такие островки,где можно переждать, перевести дух от гонки.

Правда, мелькнула колкая мысль, только перевести, если ужкто-то слишком устал, но не сидеть на этом островке всю жизнь, когда мимоплывут на плотах, лодках, катерах, яхтах, кораблях…