Я вновь прошлась по крохотному номеру, то и дело натыкаясьна мебель и досадливо морщась. Отец, напрасно прождав незнакомца, решил уехатьраньше. Надеялся застать его в Вероне? У меня не было ответов на эти вопросы,как и на многие другие. Итальянские полицейские разговаривали со мнойисключительно вежливо, но у меня создалось впечатление, что они считают моегоотца замешанным во что-то неблаговидное. В противном случае с какой стати егокому-то убивать? На этот вопрос я могла лишь саркастически ухмыляться. Хотянаправление их мыслей было, в общем-то, понятно. Человек уверяет жену и дочь,что приехал сюда по делам, но ни с кем из партнеров в Италии не встречается идаже не удосуживается им сообщить, что он здесь. Зато он поспешил кстранноватому старику, который, как выяснилось, считался у местных полицейскихдовольно темной личностью. Подробностей мне, разумеется, не сообщили, но,учитывая род его занятий, вообразить, в чем там дело, не трудно. К примеру, онмог быть скупщиком краденого. А при чем здесь мой папа? Ну конечно. Они вполнемогли решить, что отец вел с ним какие-то дела. Противозаконные, разумеется. Ив результате оба погибли.

Я досадливо пнула ногой кресло. Я почти уверена, что убийцуне найдут. Спасибо, хоть меня не заподозрили. А что, дочь вполне могла зарезатьродителя, а потом придумать типа в балахоне и неведомого фон Ланца. На моесчастье, напротив того места, где я нашла папу, был магазин с видеонаблюдением.Уличная камера зафиксировала фигуру в балахоне, которая появилась за отцом.Момент убийства заснят не был, угол здания камера не захватила, но это покрайней мере избавило меня от неприятностей.

Я подошла к окну, хмуро разглядывая двор, тонувший во мраке.Мог ли отец в самом деле заниматься чем-то противозаконным? Я покачала головой.Нет и еще раз нет. С моей точки зрения, он был человеком порядочным изаконопослушным, вне всякого сомнения. «А что, собственно, я знаю о своем отце?»– с печалью подумала я и вздохнула. И все-таки поверить в то, что он впутался вкакое-то темное дело, я не могла.

Я вернулась в кресло, откинула голову на спинку и уставиласьв потолок. Черт, если бы я проявила настойчивость, папа наверняка объяснил бымне… Он мог быть очень скрытным, это я хорошо знала. Наверное, на свете не былочеловека, с которым он был до конца откровенен. Если только со своей матерью,моей бабкой… Я опять нахмурилась. Он намекал на какую-то тайну, связанную сней. Но ведь не из-за нее же его убили? И что это за тайна, если для ееразгадки ему пришлось приехать сюда и встретиться то ли со скупщиком краденого,то ли с кем-то еще похуже… Какой-то фон Ланц… Как это вообще может бытьсвязано?

Я взглянула на часы – давно пора ложиться. От моей беготнипо комнате нет никакого толка. Я отправилась в душ, надеясь, что горячая водапоможет мне расслабиться и я усну, а не буду в сотый раз задавать себе одни ите же вопросы.

Обычно горячий душ в этом смысле мне очень помогает, но в туночь мне было не до сна. Я легла, закрыла глаза и стала монотонно повторятьсчиталку, которой в детстве меня научила бабушка. «Встань к колокольне спиной,на юг иди по прямой, сорок шагов – поворот…» Это что-то вроде мантры, покрайней мере, если раз двадцать повторить ее от начала до конца, от ненужныхмыслей освободишься. Обычно где-то ближе к пятнадцатому разу я засыпала. Но вту ночь все было иначе. Промучившись часа два, я поднялась и, не зажигая света,направилась в туалет, оставив дверь открытой. Я умылась холодной водой,прикидывая, что разумнее: почитать немного в надежде, что усну в конце концов,или еще раз попытаться уснуть, не прибегая к чтению. Я выключила воду, такничего и не решив, и уже хотела покинуть ванную, как вдруг мое внимание привлекшорох за окном. Я замерла на пороге, прислушиваясь и выглядывая в комнату.

Ставни на окне моей комнаты почти беззвучно открылись, авслед за этим оконная рама начала подниматься. С довольно глупым видом янаблюдала за этим, пока до меня наконец не дошло: кто-то весьма нахально лезетв мой номер. Сердце ухнуло вниз, и я едва не рухнула на плиточный пол, потомучто ноги мои подкосились от страха. Сообразить, зачем кто-то решил навеститьменя среди ночи, было нетрудно. Учитывая мои недавние размышления, я даже ощутиланечто вроде удовлетворения, что не ошиблась. Правда, длилось это недолго, как ирадость оттого, что я в этот миг находилась в ванной, а не спала, на что, повсей видимости, рассчитывал тот, кто сейчас осторожно открывал окно.

Я вторично едва не рухнула в обморок, представив, что моглабы спать себе и… далее ничего представлять не хотелось, а вот решать, чтоделать, необходимо, причем срочно.

Вариант первый, самый простой: заорать что есть мочи внадежде, что на крик сбегутся все обитатели гостиницы. Такая встреча типа заокном должна впечатлить, и он поспешит убраться восвояси. А если он не изпугливых и настроен решительно? Я буду орать, а он швырнет в меня нож иливыстрелит? И то и другое я видела очень ярко и в который раз за последние двеминуты собралась упасть в обморок. Одним словом, укокошит он меня и успеетсмыться до того, как в гостинице сообразят, что происходит.

Второй вариант: выскочить из номера и орать уже в коридоре.Шансов остаться в живых в этом случае гораздо больше, как и привлечь к себевнимание постояльцев. Существовало одно «но» – я не помнила, куда дела ключ отдвери номера. Какого черта я не оставила его в замке? Вопрос риторический. Покая буду искать ключ в темноте, этот тип…

Тип между тем делал определенные успехи, окно уже былооткрыто, и я увидела руку в черной перчатке, этой рукой он уцепился за раму…

Орать надо немедленно, иначе будет поздно. Вместо этого япотянула на себя дверь ванной и закрыла ее, радуясь, что смогла сделать этосовершенно бесшумно. Защелкнула задвижку. Запереться в ванной не самая хорошаяидея. Тип за окном не желает поднимать шум, вон как осторожно лезет, но, безсомнения, он начнет действовать решительно, сообразив, где я от него прячусь. Япосмотрела на окно за своей спиной, оно довольно маленькое, но я пролезтьсмогу. Не очень хорошо понимая, что и зачем делаю, я встала на унитаз, открылаокно и, подтянувшись, довольно легко выбралась на карниз.

– Идиотизм, – констатировала я с прискорбием, имея ввиду свое неразумное поведение. Орать в таком положении было довольно трудно, ктому же люди в гостинице не сразу поймут, кто и где орет: то ли в доме, то лина улице, а вот мой ночной гость наверняка обратит внимание на крик. Вышибетдверь, а потом… потом столкнет меня вниз, прибавив забот полиции. Хотя там вполнемогут решить, что я покончила жизнь самоубийством.