Я как раз поравнялась с гостиницей, задрала голову ипосмотрела на решетку. Конечно, следует позвонить в дверь, все рассказатьадминистратору и вызвать полицию… а потом до утра объясняться с ними. Поверятони в рассказ о ночных гостях или нет, еще вопрос, а вот мне мое поведениеобъяснить будет затруднительно. Полицейским оно покажется весьма странным, ведьдля такого поведения у меня должны быть очень веские причины.

Я вздохнула, уцепилась руками за решетку и полезла наверх.Подняться оказалось даже легче, я достигла окна своей ванной и осторожнотолкнула раму. Далее последовало несколько весьма неприятных минут, когда яподтягивалась, уцепившись за подоконник, и еще более неприятных, когда яспускалась с той стороны, хватаясь за все, что попадало под руку. На счастье,окно располагалось невысоко, и шею свернуть я вряд ли могла, даже если бысвалилась. Впрочем, тут с уверенностью никогда не скажешь. Отдышавшись, яумылась, нащупала полотенце и, держа его в руках, вышла из ванной. Ставни былизакрыты, но темнота в номере не была абсолютной, предметы я различала,направилась к кровати, протянула руку к выключателю, думая, что надо проверитьсвои вещи после посещения гостя, и тут услышала за своей спиной:

– Не включай свет.

Я резко повернулась. В кресле, совсем рядом со мной, сиделмужчина. В первое мгновение страх пересилило удивление: как я его не увидела,не почувствовала его присутствие в комнате? Рука моя все еще тянулась квыключателю, наверное, поэтому мужчина сказал:

– Руку-то убери, меня это нервирует.

Только тут до меня дошло, что в отличие от тех двоих онговорит по-русски. Меня это отнюдь не успокоило, скорее наоборот. Все такзапуталось… разозлилась и ляпнула:

– Вы кто?

– О господи, – пробормотал он со вздохом, точносокрушаясь по поводу моей бестолковости. – Тебе, может, паспорт еще показать?

– Было бы неплохо, – подумав, ответила я. Мужчина вкресле хихикнул, но тут же посуровел и заявил приказным тоном:

– Сядь и не вздумай дурака валять.

Я села на кровать и уставилась на его голову, силясь хотьчто-то разглядеть, но вместо лица видела лишь расплывчатое пятно. Говорил онтихо, так что вряд ли я смогу узнать его по голосу, если вдруг нам доведетсявстретиться. Тут я подумала: довольно самонадеянно рассчитывать на такое, всмысле, с чего я взяла, что останусь жива после сегодняшней встречи? Эта мысльвызвала дрожь в конечностях, и я как можно увереннее заявила:

– Сейчас здесь будет полиция.

– Ладно врать-то, – отмахнулся он. Это показалось мнеобидным.

– Ничего я не вру.

– Брось, – опять хохотнул он. – Ты смылась через окно вванной, потом носилась по улице… Этих типов выслеживала?

– Вам-то что до этого? – съязвила я, вновь осмелев.

– Между прочим, я задал тебе вопрос, а на мои вопросынадо отвечать. Причем сразу и без вранья. Я не всегда бываю добрым, а каким ябываю, когда злюсь, тебе лучше не знать.

– Слушайте, а вы кто? – пискнула я. – Я же не простотак спрашиваю.

– Не сомневаюсь. Я жду ответа на свой вопрос, заметь,жду терпеливо.

– Спасибо. Я забыла вопрос, – помедлив, сказала я,сообразив, что и в самом деле не в состоянии вспомнить, о чем он меняспрашивал.

– Ты следила за этими типами?

– Ага. Вы знаете, кто они?

– Догадываюсь.

– А мне скажете?

– Возможно. Если ты пойдешь мне навстречу.

– Пойду, – кивнула я.

– Ну, так что ты успела увидеть?

– Ничего. Подошла лодка, кажется, в ней был одинчеловек, потом появился тип, кто был у меня в номере. Между собой они говорилипо-немецки.

– Ты знаешь немецкий?

– Знаю.

– О чем они говорили?

– Один спросил, все ли в порядке, другой ответил, чтоменя не было в номере, вещи он проверил, но ничего не нашел. Вы случайно незнаете, что они искали?

– А ты?

– Нет, конечно.

– Серьезно? – Он опять хихикнул и покачал головой. –Плохо.

– Для кого? – насторожилась я.

– В основном для тебя. – Мужчина вздохнул. – Что тебеуспел рассказать отец? – вновь посуровел он.

– Ничего. Вы можете мне не верить, но я понятия неимею, что происходит.

– Разумеется, поэтому ты сегодня ждала гостей, и они несмогли застать тебя врасплох, мало того, ты при появлении гостя не завизжала навесь отель, а смылась через окно с намерением его выследить.

– За что убили моего отца? – не выдержала я.

– Кто здесь, по-твоему, задает вопросы? – вздохнул он.– Твой отец заходил к антиквару при тебе?

– Да.

– И получил бумаги?

– Конверт. Это был конверт.

– И ты не проявила любопытства?

– Проявила, но отец сказал, что позже все объяснит. Акогда его убили, конверта при нем не оказалось.

– Расскажи мне про убийство.

Я рассказала, удивляясь, что ни страха, ни даже волнения нечувствую. Мужчина в кресле выслушал меня молча, потом кивнул:

– Правдоподобно.

– Я не вру, – нахмурилась я.

Примерно так и было, я не врала, просто недоговаривала, кпримеру, не стала называть имя, которое сообщил отец: Макс фон Ланц. А ведьтипы в лодке разговаривали по-немецки. Если они имеют отношение к убийству папы,тогда его предупреждение о том, что у нас есть враг, надо понимать буквально:враг, который желает и моей смерти, не больше и не меньше. Знать бы еще, чем яэтому Ланцу не угодила.

– Допустим, – подал голос мужчина в кресле и вздохнул.– Час от часу не легче. – Он поднялся и шагнул к двери.

– Вы куда? – растерялась я.

– Дорогая, – дурашливо протянул он. – Я не противостаться, но, к сожалению, у меня дела. Порезвимся как-нибудь в другой раз.

– Вы мне ничего не объяснили… – начала я и вздохнула.Ситуация дурацкая, мне бы радоваться, что он уходит, а я вроде бы расстроена.

– А должен был? – спросил он, притормозив, я не моглавидеть его лица, но точно знала: сейчас он улыбается.