— У-у-у-уффф! Ну и больно же! — застонала женщина,протягивая к Рози руку с зажатым в ней кинжалом. — Давай его сюда. Большойкусок, большой, говорю!

Рози вложила ей в ладонь широкую полосу ткани — испуганная ирастерянная, но вид крови не вызывал у нее отвращения. «Уэнди Ярроу» сложилаткань несколько раз, накрыв ею рану, подержала, затем перевернула другойстороной. Как поняла Рози, она не собиралась остановить кровотечение, лишьдавала возможность ткани пропитаться кровью. Когда она вернула ей мокруютряпочку, васильковый цвет хлопковой ночной рубашки, в которой Рози легла спатьв комнате на Трентон-стрит, приобрел совершенно иной, более темный оттенок… нознакомый. Алое и голубое слились, образуя мареновый цвет.

— Теперь найди камень и завяжи его в эту тряпку, — велелаона Рози. — Когда сделаешь это, сними свою одежку и заверни в нее узелок скамнем.

Рози уставилась на нее широко раскрытыми глазами,потрясенная приказом гораздо сильнее, чем минутой раньше видом крови, стекавшейпо руке женщины.

— Я не могу! — запротестовала она. — Под рубашкой большеничего нет! «Уэнди» мрачно усмехнулась.

— Замолчи и делай, что сказано. И давай быстрее вторуютряпку, пока я не лишилась сознания от потери крови.

Рози протянула ей узкую полоску ткани, еще сохранявшуюпервоначальный васильковый цвет, и темнокожая женщина принялась быстрымиловкими движениями бинтовать рану на руке. Слева от них чудовищным фейерверкомблеснула молния. Рози услышала, как с протяжным, надрывным треском повалилосьдерево. За треском последовала канонада грома. В воздухе появился явственныйзапах меди, похожий на запах только что вышедших из чеканки монет. Затем,словно молния прожгла дыру в небесном резервуаре с водой, начался дождь. Потокиводы летели почти горизонтально, несомые ураганным ветром. Струи дождя впилисьв пропитанную кровью тряпку, которую она держала в руке. От нее тут же пошелпар, и через несколько секунд первые розовые ручейки смешавшейся с кровью водыпобежали по ее пальцам.

Не раздумывая ни о том, что она делает, ни о том, почему такпоступает, Рози подняла руку, нашла ворот рубашки, наклонилась вперед и стащилаее через голову. В тот же миг она почувствовала, что оказалась под самымхолодным в мире ливнем; крупные капли иглами вонзались в плечи и голую спину, унее перехватило дыхание. Кожа сжалась и затем покрылась твердыми пупырышками;судорожная дрожь пробежала от шеи до пяток.

— Аи! — воскликнула она. — Эй! Аи! Холодно же!

Рози прикрыла еще не до конца промокшей рубашкой руку сокровавленной тряпкой, пошарила взглядом по траве и увидела камень размером слимон, лежавший между двумя обломками упавшей колонны. Она подняла его,опустилась на колени и растянула рубашку над головой и плечами, как обычноделают мужчины, застигнутые врасплох дождем, сооружая укрытие из газет. Подэтим ненадежным и временным зонтиком она торопливо завернула камень впропитанную кровью тряпку, оставив два длинных липких конца, затем завязала ихв тугой узел, морщась, когда пальцы выдавливали из ткани кровь «Уэнди». Завязавкамень, Рози сдернула с плеч совершенно мокрую ночную рубашку и спрятала в неекамень в соответствии с полученными указаниями. «Все равно большая часть кровивытечет», — подумала она. Это был не дождь и даже не ливень, а настоящий потоп.

— А теперь иди! — приказала ей женщина в красном одеянии. —Ступай прямо в храм! Иди через него и не останавливайся ни в коем случае!Ничего не поднимай, не верь ничему, что увидишь или услышишь. Это обительпривидений, никто не спорит, но даже в Храме Быка не водятся привидения,способные обидеть живую женщину.

Рози охватил страшный озноб, вода заливала глаза, отчего всеперед ней двоилось, капли стекали с носа, повисали на мочках ушей, словноэкзотические серьги. «Уэнди» с сияющими глазами стояла перед ней; мокрые волосыоблепили ее лицо. Теперь ей приходилось кричать, чтобы перекрыть шум дождя изавывания ветра.

— Пройдешь через дверь за алтарем и попадешь в сад, где всерастения и цветы погибли! За садом увидишь небольшую рощу, и деревья в ней тожевсе погибли — все, кроме одного! Между садом и рощей течет ручей! Не вздумайпить из него, как бы сильно тебе ни хотелось — не вздумай — даже недотрагивайся до воды! Перейдешь через ручей по камням! Замочишь хоть один палец— забудешь все, что когда-то знала, даже собственное имя!

Электричество прочертило ослепительную ломаную линию междуоблаками, превращая их нижнюю кромку в лица уродливых, посиневших от удушьягоблинов. Никогда еще Рози не было так холодно, ни разу в жизни она не ощущалаподобного странного биения сердца, безуспешно пытавшегося вытолкнуть хоть малуютолику внутреннего тепла поближе к заледеневшей коже. И снова ей подумалось:происходящее можно назвать сном точно так же, как потоки льющейся с неба воды —маленьким дождиком.

— Войдешь в рощу! Туда, где мертвые деревья! Единственноеживое — помгранатовое дерево! Соберешь семена, которые найдешь в плодах,валяющихся под деревом, но не вздумай попробовать вкус плодов, не подноси корту даже пальца той руки, которая прикоснется к семенам! Спустишься вниз полестнице рядом с деревом в Подземный коридор! Найдешь ребенка и вернешься с нимнаверх! Только опасайся быка! Берегись быка Эриниса! А теперь иди! Ипоторапливайся!

Храм Быка с его странно перекошенными линиями, невписывающийся в перспективу, внушал ей страх, и потому Рози обрадовалась,почувствовав, что ее отчаянное желание поскорее спрятаться от ливня пересилиловсе остальные чувства. Ей не терпелось укрыться от грома, от молний, от ветра,и еще она хотела иметь крышу над головой на тот случай, если ливень вдруг решитперерасти в град. Возможность оказаться голой под градом — даже если этовсе-таки происходит во сне — ничуть ее не прельщала.

Она сделала несколько шагов, затем остановилась иобернулась, чтобы посмотреть на оставшуюся позади женщину. «Уэнди» казаласьтакой же обнаженной, как и сама Рози, потому что ее тонкое одеяние облепилотело, как краска.

— Кто такой Эринис? — прокричала Рози. — Кто он такой?

Она бросила через плечо осторожный взгляд на храм, как будтоопасалась, что ее крик пробудит дремлющее в нем божество. Но не увидела нибожества, ни чего-то иного; лишь сам храм мерцал перед ней в потоках неослабевающего ливня. Темнокожая женщина закатила глаза.

— До чего же глупо ты себя ведешь, подружка! — закричала онав ответ. — Иди же! Иди, пока еще есть время! — И жестом, похожим на жест еегоспожи, указала на храм.

Рози, белая в своей наготе, направилась к храму, прижимая кживоту скомканную ночную рубашку, защищая ее насколько возможно. Пять шаговпривели ее к тому месту, где в траве валялась упавшая каменная голова. Онавгляделась в нее, ожидая увидеть лицо Нормана. Разумеется, это должен бытьНорман, понимала она, ведь именно так происходит в снах.